Как найти *отметины дьявола* у родившихся под разными знаками зодиака. Метка ведьмы: что это такое

Форма произведения:

Пишется

Алиса Ганова

Аннотация:

Наскучили унылые будни и вечно храпящий муж под боком? Хотите перемен и ярких впечатлений? Осторожно с желаниями, они могут совпасть с планами иномирской ведьмы! Она исполнит ваши чаяния, выберет вам пару, и отказ не принимается. Кто он? Кого присудила судьба-злодейка? Оказалось, вы - мечта оборотня-изгнанника и вынуждены следовать за ним по всей империи, чтобы получить свободу, но платой станет его рабство. Дерзайте!

Текст произведения:

Глава 1

Сквозь дождевую пелену и туман, кисейными клубами застилавший раскисшую грязь, не видно пальцев вытянутой руки.

Куда бежать, я даже не представляла, а подумать, собраться с мыслями не давал цепенящий ужас. За спиной хрустнула ветка, и послышалось громкое сопение.

«Почти догнал! Скорее!» - но усталое тело не слушались, а ноги то и дело увязали в чавкающей, жадной жиже, замедлявшей и без того нерасторопный бег. Я задыхалась от спешки, удушливой тропической духоты и паники.

В сумраке ветви нещадно стегали по лицу, царапали кожу, рвали подол, но страх притуплял боль. Увернувшись от толстого сука, не заметила кочку и, споткнувшись, упала. Но, даже барахтаясь в грязи, я ползла.

Настойчивый, тяжелый запах настиг первым, а потом выскользнувшая из-за плеча тень заслонила скудный лунный свет.

«Поздно!»

Тень двинулась ко мне. Я дернулась, чем вызвала лишь злую ухмылку. Тяжелый сапог больно опустился на спину и начал давить, вдавливая в грязь до хрипоты, до потемнения в глазах, но решив, что это слишком просто, убрал ногу, схватил за босую, покрытую ссадинами и грязью лодыжку и потащил обратно.

Я надеялась, что убежала достаточно далеко, а оказалось, заплутала и ходила кругами.

Однако его ярость было так сильна, что он остановился на полпути и замахнулся…

«Нет!» - от испуга я зажмурилась.

Он с острасткой дернул за волосы и потянул вверх, заставляя покорно встать на носочки и вытянуться стрункой.

«Грязная тварь!» - жестко произнесли губы.

Мгновение, еще пощечина, и я падаю, а он наваливается большим, тяжелым телом. Жадно, с нетерпением шарит руками по мне, срывает остатки перепачканных лохмотьев, безжалостно царапает кожу на спине и бедрах.

Я пытаюсь вырваться, уползти, но он накручивает мои волосы на ладонь, задирает голову и упирается внушительным, горячим членом в мои ягодицы.

Домогательства все настойчивее и грубее. Исступление захватывает его, и он злится, что я все еще пытаюсь сопротивляться.

Нет! Нет! – всхлипывая, шепчу я, ощущая, как мужская плоть нагло, бесцеремонно преодолевает преграды и проникает ближе к лону. – Нет!

Я не хочу, но от того, как сильно его захватывает желание, сбивается от похоти дыхание, злорадно подмечаю:

«Ты хочешь меня! Я будоражу твою кровь, заставляя ее кипеть!» - и меня охватывает мстительная радость и восторг.

Он громко дышит в ухо, проводит влажным языком по мочке, шее, и меня охватывает волна сладкой истомы. Затем кусает за плечо, нетерпеливо сжимает ягодицы и, не желая более сдерживаться, грубо разводит мои ноги. Я нехотя уступаю.

В животе разгорается жар. Едва сдерживаюсь, когда его сильные пальцы коснулись моих бедер, огладили живот, спустились ниже. Я жажду скорее принять его возбужденную плоть, которой он нетерпеливо вжимается в меня.

Сначала один его палец проникает в разгоряченное, сокровенное место, и я подаюсь ему на встречу. Затем два пальца, и я нетерпеливо начинаю двигаться, стоном давая понять, что не хочу больше ждать. И тогда он одним рывком вторгается в меня, но я не успеваю ощутить грубого, почти животного толчка, из-за резкого удара…

Бля…! - Анка проснулась злая, как ведьма. Неудовлетворенная ведьма. Влажная ладонь Сергея спросонья легла на лицо. Она-то и разбудила, лишив радости даже во сне.

Сволочь! – задыхаясь от ярости, выдавила Юлиана и, откинув одеяло, вскочила с кровать. – Ни наяву, ни во сне. Ни себе, ни людям!

«А ведь раньше такой не была!» - с грустью подумала она, и от осознания, до чего докатилась, захотелось плакать.

Выпив чашку крепкого кофе, две рюмки коньяка и, заев все это горьким шоколадом, пирожным и еще по мелочи, вернулась в спальню.

Муж храпел, раскинув руки, на широкой кровати. Обрюзгший, с животом, старше почти на двадцать лет…

Достала из шкафа гостевое одеяло, закуталась в него плотнее, как в кокон, повернулась к супругу спиной и попыталась заснуть. Но от расстройства и обиды сон не шел, зато нахлынули воспоминания, как ее угораздило выйти замуж за Сергея Львовича Хованского.

Как? А вот так! Юная, хорошенькая студентка столичного вуза не устояла перед ухаживаниями не молодого, но солидного преподавателя. Вялые отношения длились долго, потому что Юлиана не особенно-то и горела желанием иметь великовозрастного поклонника, потому как не была обделена вниманием ровесников, однако благосклонно принимала цветы и подарки, которыми ее щедро одаривал Сергей Львович. Но по глупости наделав долгов из-за несчастной любви (и совсем не к Хованскому), вынуждена была пойти на поклон и мило улыбаться декану. Да-да, своему будущему мужу. Благодаря его помощь, проблемы быстро разрешились. Отношения завертелись, закружились, и Анка быстро привыкла к заботе и трепетному отношению, но одного не смогла предусмотреть – сниженного либидо супруга.

Зато, Анечка, не кобель! – утешала мама, но ей от этого было не легче.

Это только после свадьбы, когда муж начал все чаще ссылаться на усталость, головную боль и всевозможные мелочи и отлынивать от супружеского долга, она стала догадываться, что дело не чисто. А случайно найдя в дальнем углу блистер Импазы, убедилась окончательно, что отныне поститься придется всю жизнь. И это ей – любительнице страстного секса, предпочитавшей большой размер!

Как ни странно, но мама была против развода.

Анечка, потерпи! Зато он заботливый, состоятельный и любящий!

Ну, мам! Я не могу так жить!

Нечего от распущенности беситься! Валерьяночки попей. Где еще такого мужа найдешь? Вот родится ребеночек, лучше два, а с нынешней медициной проблем не будет, потом и подумаешь. Может, и не до того тебе станет.

Оставшись без поддержки родных, Анка призадумалась, а затем спокойная, почти беззаботная жизнь в достатке быстро смела остатки сопротивления.

Надо сказать, что из-за изъяна муж отличался повышенной ревнивостью, поэтому о компенсации на стороне речи не могло идти, да и воспитана она так была, что адюльтер в принципе был неприемлем. Вот и оставалось, как пить успокоительное, заедать тоску сладким и жаловаться подругам, у которых хоть и был достаток скромнее, зато интимная жизнь проходила не в пример веселее, разнообразнее и чаще.

Анька, ну ты и отъелась, прям модель сайз плюс! – укусила Ленка.

У меня жизнь сладкая, не завидуй, - огрызалась она, понимая, что заедая сладким неудовлетворение, счастливее не становится.

Оно и видно. Лицо-то у тебя постное! Слушай, если так невмоготу, ушла бы, пока молодая и детей нет.

Я к спокойствию привыкла, достатку. А другой еще, возможно, гулять будет, – пожимала она в ответ плечами.

Ну, как знаешь, - отступала подруга. – Но, честно, я не смогла бы так жить!

Вот и мне тяжко. Еще мама давит. Да и страшно, каким второй муж будет?

Слушай, Ань, у меня знакомая гадалка есть. Бухает правда, но когда трезва, вот как гадает! – подруга вытянула большой палец. – Мне все рассказала!

Ой, ну давай уж адрес, как-нибудь загляну.

Только ехать надо в пригород. Твой-то пустит?

С мамой поеду.

Тебе двадцать восемь, и то мужа слушаешься, то маму!

А тебе двадцать семь, ты вольная птица, но пашешь, как вол!

Ну, да, иной раз доползу до дома, сил нет. После такого готова на все, лишь бы отдохнуть и дух перевести, – неожиданно призналась Ленка.

Ладно, не хандри, прорвемся!

Посидев еще немного, Анка допила чай, созвонилась с мужем и сбежала, забыв листок с адресом на Ленкиной тумбочке.

В смурую погоду настроение портилось, и Юлиана начинала хандрить. Но на улице оказалось не так уж и плохо. Чтобы развеяться, решилась пройтись, благо, что до дома было недалеко.

Уже стемнело, зажглись фонари, кружил снег.

Размышляя о своем, дошла до магазинчика, купила любимые конфеты и, предвкушая, как будет с ними пить горячий кофе, свернула в арку.

Гулкий стук каблуков по влажному бетону показался ей необычайно громким, чеканным. Словно опомнившись, Юлиана вынырнула из раздумий и оглянулась по сторонам.

Стены подъездной арки из-за причудливой игры света и теней выглядели необычно, будто подсвеченные разноцветными гирляндами, хотя радом не было ни яркой вывески, ни ламп. Удивившись такому явлению, она обернулась.

В пелене снега, огораживающей ее от улицы, была только она одна. Страшно не было, лишь странное ощущение безмятежности и ожидания чуда, как в детстве, когда падал первый снег.

Налюбовавшись кружащими и переливающимся на свету снежинками, необычным природным эффектом, развернулась и пошла дальше, к яркому свету от светившего фонаря у подъезда.

Но уже через несколько шагов поняла, что-то не то. Арка стала длиннее и будто бы уже!

Замеревшая от дурного предчувствия Анка дернулась было бежать обратно, но порыв резкого ветра грубо подтолкнул в спину, и стало совсем страшно! Заголосив от страха, она побежала к свету, а когда выскользнула на улицу, поняла, что находится не у дома, а в каком-то невообразимом, фантастическом пролеске.

Высоченные иссиня-черные стволы, подобные бамбуку, покрытые сиренево-лиловыми листьями, смыкались над головой. Чудные деревья были настолько высокими, что Юлиана почувствовала себя козявкой-букашкой, прячущейся в желтовато-зеленой траве. Странное скрежетание, шорохи, громкое шуршание раздавалось вокруг, поражая еще больше, не говоря уже о резком запахе прелой листвы. Вид был настолько необычным, что поверить в его существование было просто невозможно.

Мама! – ошалевшая Анка машинально прижала к груди упаковку с конфетами. Чтобы не упасть, опустилась на землю, которая оказалась теплой, и подняла голову. В небе садилось совершенно белое солнце в розово-молочные облака.

Есть кто?! – шепотом позвала она, превозмогая страх. Но никто не откликнулся.

Юлиана до последнего надеясь, что сейчас или вот сейчас откроет глаза и окажется у своего подъезда, но, как ни хлопала ресницами, галлюцинация не исчезала.

Отравилась! – решила она, ощупывая горячий лоб. Полушубок был давно расстегнут, но скидывать не стала, так как в нем чувствовала себя более защищенной.

Непривычно огромное солнце опускалось все ниже, и пролесок начал утопать в сизом полумраке. Появилась назойливая мошкара, зудевшая у уха и так и норовившая вкусить ее крови, но она все еще упрямо надеялась, что сон вот-вот закончится, и мираж развеется, но стемнело, живот начал бурчать от голода, а видение не исчезало.

Бамбуковая чаща казалась на первый взгляд непроходимой, но хорошо оглядевшись еще при свете дня, Юлиана заметила едва заметную тропинку.

Идти в неизвестность было страшно, но и оставаться на месте тоже, потому что с наступлением сумерек лес ожил и заговорил пугающими голосами голодных животных, которые ей мерещились под каждым кустом.

Передвигалась осторожно, прислушиваясь к каждому шороху поблизости, и когда услышала, что совсем рядом кто-то поет, несказанно обрадовалась. Сердце забилось от тревоги, но выбора не было, и она бросилась на голос, который то удалялся, то приближался. Крикнуть и прилечь внимание, не зная, кто рядом, Анка побоялась, потому старалась двигаться бесшумно, чтобы в случае опасности остаться незамеченной.

Но торопясь, заплутала. И когда уже отчаялась отыскать человека, неожиданно после резкого поворота выскочила на дорогу, преградила путь мужчине, тащившему корзину.

Здравствуйте! – выпалила испуганная Юлиана, застывшему на месте путнику. – Простите, что напугала, а где люди?

Человек молчал.

Или город?

Он продолжал стоять, как истукан и молчать.

Простите? – Анка осторожно помахала рукой перед его носом, и вот тогда он заорал, да так громко и внезапно, что напугал ее по полусмерти. Бросив корзину, человек побежал, а Анка побежала за ним, потому что иного пути все равно не было. Да и объясниться надо бы.

Подождите! Я потерялась! Куда мне идти?!

Бежать на каблуках по рыхлой дороге было ужасно неудобно, поэтому беглец быстро оторвался, но как только понял, что пусть и медленно, но преследовательница следует по его пути, сошел с дороги и прыгнул в канавку с водой.

Оторожиа кругаоди! – орал ненормальный, убегая, но как не хотелось Юлиане догнать, она не решилась сигануть за ним в мутную воду.

Глава 2

Асаар спешил скорее унести ноги на окраину империи, чтобы затеряться в глуши дикого, неприветливого края провинции Ат и пересидеть охоту на ведьм. Хоть он и не ведьмак, но один из их хищных созданий, которых люди боялись и стремились извести.

Смутное время – пора горестей, и началась она с кончины императора Ота, когда императрица Сарна узурпировала власть и передала своему Брату – одному из жрецов – отступников от магии, призывавшему истребить таких, как Сар. Лишь покровительство императрицы помогло ему покинуть город и скрыться.

Он слышал, что, кроме Великой Атины, никто не мог создавать людей подобных ему. Только первородная ведьма умерла задолго до его рождения, поэтому вопрос о появлении на свет оставался без ответа. А еще он не мог понять, почему создательница не сотворила ему пару, заставив мыкаться по империи в поисках избранницы.

Но кто бы его не создал, тот человек обладал отменным чувством юмора и жестокостью, потому что Сар был высок, хорош, невероятно силен, умен, проницателен и огромен во всем. Даже опытные развратницы боялись Сара, обладавшего не только убийственными кулаками, зубами, когтями, но и таким же членом. А он был молод и полон здорового желания, которое неимоверными усилиями приходилось сдерживать.

Императрица Сарна позволяла искать жертв в темницах и ямах. Выбирать приходилось из отребьев, но это позволяло держать себя в руках и в рамках закона. Теперь же, лишенный этой возможности, он уже долгое время воздерживался.

«Разве это жизнь, иметь большой ключ и не находить подходящего замка?» - расстраивался Сар. Стоило перекинуться, животная сущность проявляла себя неистово и требовала учитывать ее желания, но женщины отталкивали его. Только тетушка Оули из дома Алых Ведьм, имевшая некоторую силу, понимала его страдания, но и она не могла помочь. Секрет создания оборотней Великая Атина унесла с собой. Многие пытались разгадать тайну, однако из-под их рук выходили лишь глупые уродливые полузвери, отказывавшиеся подчиняться, часто сбегавшие от хозяев, а потом охотившиеся на людей. За это жители империи и ненавидели все колдовское.

Асаар был единственным в своем роде. С рождения жил среди людей и считал себя человеком, потому и пытался найти в пару человеческую женщину, однако они были хрупки, болезненны и не под его размер.

Он слышал, что где-то на горе Оха живет племя, где женщины рослы и выносливы, вот только одна беда – где эта гора находится, никто не мог подсказать.

Утомленный Сар уже давно находился в пути. Закладывал ложные крюки, петлял, сворачивал на людных перекрестках в противоположную от конечной цели сторону… - одним словом, делал всевозможное, чтобы найти его было сложнее.

Большую часть почти бесконечной дороги проделал верхом, но много и на своих ногах, поэтому одежда нуждалась в починке, а сам он в выпивке и крепком сне. Его непривередливый желудок мог справиться почти с любой едой, даже сырой, но за долгую дорогу Сар соскучился по горячей трапезе, поэтому, увидев придорожный деревенский трактир, обрадовался.

Низкий, вытянутый дом с соломенной крышей, вросший в землю, стоял на краю поселения, у реки и весь пропах рыбой. Из лога ветер доносил настойчивый смрад тухлых потрохов и смешивал с ароматом свежих лепешек, жаркого, вина и дыма. Отдав поводья марияка худосочному мальчишке, натянул капюшон на глаза и, спустившись по ступеням, вошел в зал.

Внутри сразу же стало тихо. Смолкли болтовня, смех, люди оборачивались на него, прикидывая, чего от громилы ожидать.

Асаар презрительно скривил губы. Как бы не хорохорились местные разбойники, он им не по зубам. Подошел к одному из пустых столов и сел на лавку, жалобно заскрипевшую под его весом. Из-за замызганного занавеса показалась лысая голова трактирщика.

Мяса, рыбы, две лепешки, вина и воды, - сквозь зубы процедил он и бросил на стол монету.

Ее звона оказалось достаточно, чтобы юркий мужичок угодливо заулыбался и поспешил исполнить заказ. Время от времени его ушлые глазки скользили по гостю, пытаясь решить, можно ли схитрить? Но задержав взгляд на кулаках посетителя, сглотнул слюну и передумал.

Кислое вино и еду подали быстро. Жестковатое мясо для зубов, способных перегрызть толстые кости, показалось нежным. Сар спокойно, неспешно ел, не обращая ни на кого из присутствующих внимания, но неожиданно на улице раздались крики и в зал толпой ввалились крестьяне с дубинами и вилами наперевес.

Оборотень! Оборотень! – орали они не трезвыми, дурными голосами. Сар напрягся, раздумывая, как его опознали, но выдержка не позволила дернуться. При любом исходе, он мог постоять за себя, однако тогда поднимется шумиха, и долгое бегство окажется бесполезным.

В чаще оборотень!

Беглец не поверил ушам. После начала охоты на ведьм, шанс встретить колдуний и их творения стал ничтожен, поэтому крики удивили его.

Где? – рявкнул он, разозленный дурацкой ситуацией. Уж он-то знал, что оборотни редкость.

В лесу! У пристани! Уан видел! Огромный черный оборотень выскочил на него из кустов, размахивал окровавленной лапой и пытался схватить!

Хотел бы схватить, враль Уан не убежал бы, - злорадно усмехнулся истинный обротень.

Не веришь, вот и сиди, а мы на поиски! Староста пять полновесных монет за поимку обещал. Имперских!

В зале раздался громкий гомон. Соблазненные щедрой наградой несколько человек вскочили с мест и устремились на улицу. За ними, подгоняемые жадностью, выбежали остальные. В полупустой таверне стало тихо.

Асаар раздраженно отбросил кусок мяса. Хоть и устал, но пять имперских монет лишними не будут.

Вернусь позже! – пробухтел он раздраженному трактирщику, подсчитывавшему убытки, и вышел на улицу.

Народ метался по деревне, сбиваясь в кучи и заранее договариваясь о дележе еще не полученных денег. Он же ни в ком не нуждался, потому, не теряя времени, в одиночку двинулся к лесу.

Эй, смельчак, не переоцени себя! – бросил кто-то в спину, но не дождался ответа.

Сумрак не был помехой. Сар не знал местность, но ориентируясь только на запах, быстро вышел к реке, а там его чуткий нос уловил странный, чужеродный дух.

«Оборотень с навязчивым душком? - удивился он. – Вряд ли!»

Однако крался осторожно, сжимая в руке короткий бебут. И чем ближе подходил, тем больше убеждался, что чудной зверь - ведьмино творение, потому что от него исходило неестественно резкое благоухание и невообразимый, странный клекот.

Асаар крепче сжал сталь и вышел из укрытия.

Нечто в черной шерсти сидело к нему спиной, смотрело речку и даже не заметило его появления, но обвисшие лопоухие уши на макушке существа намекали на его благодушное настроение.

Обернись, - наконец не выдержал он и обратился к чудовищу, которое так и не почувствовало его запаха.

Существо испуганно дернулось и начало медленно поворачиваться. Медленно-медленно. Однако когда Сар рассмотрел профиль, сердце его предательски екнуло, потому что это была молодая женщина, которая увидев его, едва удержалась от крика.

Несмотря на черный мех, ее лицо было белым, приятным, но не похожим на местных крестьянок. Очень высокая, рослая, ладная. Даже ее руки с когтями отличались изящностью.

Асаар облизнул край губ.

«Кто бы ты ни была, моя!» - решил он и сделал к ней острожный, медленный шаг.

Я-я потерялась! – прошептала женщина низким, но приятным голосом и встала с земли. Тогда Сар и разглядел, что она одета в странную меховую накидку из неизвестного ему зверя, а уши пришиты к капюшону.

Сбрось шкуру! – приказал он.

Мошкара заест.

Сбрось, - прошипел он, поражаясь, какой нужно быть идиоткой, чтобы расхаживать при крестьянах в шкуре. Но когда незнакомка стянула накидку, ему стало не до ее умственных способностей, потому что женственная фигура, большая грудь, покачивающаяся при каждом глубоком вздохе, округлые бедра завладели всем его вниманием.

Подойди! – приказал он.

З-зачем? – запаниковала она.

Или я, или крестьяне с дубинами. Они уже рядом.

С дубинами?! – вздрогнула незнакомка. – Но я ничего не сделала!

Им без разницы, - отрезал Сар, наблюдая, как дурочка стоит на месте, разинув рот. Терпение закончилось, и он приблизился сам. Обойдя по кругу, остался доволен. Женщина ему понравилась.

Куда?! – в ее глазах читался страх, но Асаар уже знал, что хочет в благодарность за спасение.

Быстрее! – потянул за руку, и она упала на колени. И только тогда заметил ее необычную обувь.

«В такой не убежать», - вздохнул он и, взвалив пышную женщину на плечо, потащил подальше от рыскающих по чаще крестьян.

Резкий запах черной шкуры перебивал нюх, поэтому по дороге сорвал накидку и запихнул в подвернувшуюся яму.

Нет! – заверещала ноша, но он не обращал внимания.

Остановился, лишь когда посчитал, что достаточно оторвался от преследователей. К тому времени его одежда вымокла от проступившего пота, а ноги тряслись, но не от усталости, а от желания и предвкушения. Пока нес, успел облапить ее бедра, ноги, даже зад, обтянутый лишь чудными штанами, не скрывающей от взора округлые формы.

Сар смотрел на нее, не скрывая желания.

Я, наверно, сплю, - тихо прошептала незнакомка. – Точно сплю.

Она растерянно продолжала бубнить, пока не заметила, как он на нее смотрит. А когда поняла, чего от нее хочет, смущенно ойкнула и облизала губы.

Пить хочешь? – спросил Сар и, не дожидаясь ответа, протянул кожаную флягу.

Она кивнула. Пила жадно, и при каждом глотке ее грудь вздымалась. Мутным взглядом Асаар скользил по ее роскошному, сильному телу и уже знал, что не откажется.

«Она подойдет мне! - кивнул в такт своим мыслям. - Как раз по мне!»

Когда протянула руку, возвращая флягу, спросил:

Как твое имя?

Юлиана. Ана. Анка.

Он прежде не слышал такого имени, но это было и не важно.

Не кричи, - предупредил Сар, подходя ближе.

Что ее ищут, и незнакомец не лжет, Юлиана убедилась сама. В темноте с высоты горы хорошо были видны метавшиеся в роще факелы, которыми крестьяне освещали путь. Это так испугало, что она не заметила, как мужчина скользнул к ней, накрыл рот ладонью и повалил наземь.

Анка испуганно взвизгнула, попыталась вырваться, но распластанная животом на земле ничего не могла сделать. Навалившийся незнакомец нетерпеливо шарил рукой по ее телу, возбужденно дышал в ухо. Наглец был силен, притягателен, как настоящий дикарь, и понравился ей с первого взгляда. Не портила его мускулистое красивое тело даже мешковатая одежда и подобие юбки с многочисленными украшениями, свисавшими с пояса. Если бы он встретился Юлиане в жизни, она бы, наверно, первая начала соблазнять его, забыв о гордости и обручальном кольце.

От его желания, терпкого мужского запаха, Анку неожиданно бросило в жар.

«Это же сон! А во сне можно все!» - решила она, распаленная жадными, нетерпеливыми прикосновениями мужских рук. Дикарь с шумом вдыхал ее запах, сжимал ягодицы, а она инстинктивно выгибалась в ответ. Измученная долгим воздержанием Анка так сильно, остервенело желала его, как никого ранее.

Почувствовав, что незнакомка больше не сопротивляется, Асаар рывком перевернул ее на спину, сжал ладонью грудь и резко раздвинул ее ноги. Волны сладкой боли обжигали низ живота, толкали на грубость. Он едва сдерживался.

Плотно облегавшая тело одежда мешала, и Сар дернул за горловину. Рубаха с треском порвалась, обнажив прозрачное тончайшее кружево, едва скрывавшее большую, соблазнительную грудь. Он смотрел, как зачарованный, и не мог отвести глаз: податливое роскошное тело дурманило разум. Сорвав ткань, жадно приник к соску губами и чувствительно прикусил. Млея от его прикосновений, незнакомка подалась навстречу, закусила от желания губу, начала извиваться и стонать, желая, чтобы он скорее овладел ею. Едва сдерживаясь, Сар вжался пахом в ее бедра и зашептал грубости на низком ахасском.

Распаленный, он потерял остатки разума. Неудовлетворенный, изголодавшийся по самке самец одержал верх над человеческой сущностью. Не в силах более терпеть, в волнении стянул с нее штаны, обнажая соблазнительный белый живот и разведенные бедра. Аккуратный треугольник волос и запах чистого, здорового женского тела довел его до исступления. Он спешно стянул штаны с себя, освобождая внушительный член, подтянул ее бедра к своим и склонился над Аной, водя крупной, влажной от желания головкой по ее разгоряченному лону, примериваясь. Однако внезапно на ее животе проступила яркая ведьмовская метка! Та же, что была в прошлый раз на записке, предлагавшей поступить на службу.

Нет! – заскулил Сар от обиды и досады. Это было слишком коварно и жестоко! Зов крови требовал войти в манившее лоно как можно глубже, до предела, утолить жажду, но овладеть незнакомкой - означало покуситься на чужую собственность и за посягательство расплатиться свободой.

От злости он зарычал. Ярость толкала к безумству, но за короткий соблазн Асаар не готов был расплачиваться пожизненной кабалой. Он не хотел быть рабом.

Навалившись на спутницу со злости всем весом, начал помогать себе рукой. Рядом с изнемогающей от желания женщиной, подходящей ему во всем – это было безжалостное издевательство, но он слишком любил свободу и чувствовал опасность.

Доведя себя до пика, захрипел от удовольствия, забрызгал ее живот молочной влагой, а потом обессилено прижался к ней, затихшей под ним.

Отдышавшись, медленно встал, поправил одежду и процедил:

А ты? Ты куда? – спросила она осторожно дрожащим голосом. Он не видел ее лица и не хотел. Сар желал скорее избавиться от нее, опасаясь, что не сдержится.

Анка от обиды и оскорбления потеряла дар речи. Так ее еще никто не оскорблял. А когда пришла в себя, незнакомец был уже далеко.

Глава 3

Заплаканная Анка с опаской брела по ночной роще. Оставаться на месте и ждать рассвета боялась, ведь разозленные крестьяне шли по следам. Кроме того вокруг кричала, пищала и издавала всевозможные звуки голодная ночная живность, и воображение красочно рисовало свирепых тварей, таившихся под каждым кустом и желавших полакомиться ею. Но кроме испуга сердце терзала обида, нанесенная гадким дикарем. Мало того что утащил неизвестно куда, бросил на полпути, еще и оскорбил так, что она его вовек не забудет!

И приснился же, сволочь! – страдала Анка, придерживая разодранную кофточку на груди, но первые зародившиеся подозрения, что происходящее отнюдь не сон, с каждым часом все сильнее укреплялись. Покусанные мошкарой руки нестерпимо чесались, одежда по желанию не ставилась целой и сильно пахла спермой, а в волосах запутались веточки и листья, достававшиеся только с волосками…

А если это наяву, что делать? – остановилась, обернулась кругом и запуталась, в какую сторону шла. Несколько раз упала, запнувшись в темноте, потому колени, руки, локти покрывали ссадины. После того, как налетев на ствол, расшибла лоб, стала двигаться совсем медленно, вытянув одну руку вперед, другой прикрывая глаза.

С топы ныли от усталости, но идти босиком не отважилась, опасаясь змей, пауков, сороконожек. Если бы при ней осталась шуба, она, возможно, присела передохнуть, но негодяй ее выбросил. Было очень обидно. Еще Анка переживала, что в деревне ее примут за развратную девку и выгонят, ведь вид у нее не ахти, благодаря тому же засранцу.

«Если бы получил свое, было бы еще обиднее, – утешала она себя. – Да и мало ли, чем веселье с ним аукнулось бы позже!»

К тому времени, когда рассвело, она уже примирилась с подозрениями, что непривычный мир является в какой-то мере реальным, потому что усталость и голод были как настоящие. Конфеты давно переварились, и теперь живот настойчиво урчал, требуя подкинуть чего-нибудь еще.

Она так измоталась и проголодалась, что, когда случайно наткнулась на тропинку, позабыв о страхе, из последних сил пошла вперед, надеясь на лучшее. Но чем шире и протоптаннее становилась дорожка, тем тревожнее билось сердце. От жалости к себе и досады слезы застилали глаза. Как назло, снова запнулась о разросшийся толстый корень. Прислонившись к ближайшему стволу, Анка съехала на землю и зарыдала.

Вот так огромина! – раздался над ухом высокий, удивленный голос. – Да в непотребстве! Напал кто?

Запнулась, упала, порвала, - сквозь слезы ответила Юлиана и уставилась на маленькую, сухонькую старушку, походившую скорее на девочку подростка, чем на женщину в возрасте. Странный широкий халат с запахом и миниатюрная яркая шапочка с лентами завязками окончательно сбили с толку.

В ответ незнакомка возмущенно хмыкнула:

Ну, мужики! Безобразину снасильничать удумали!

Безобразина?!

С таким-то увечьем!

Где?! – Анка бросилась судорожно ощупывать лицо.

Увечье на пол лица, и то снасильничать удумали! Ой, что делается на свете!

Не нащупав на лице ничего подозрительного, Юлиана немного успокоилась.

«Похоже, тут все ненормальные».

Отсиживаться будешь иль поможешь? – старуха не сводила глаз. - За помощь еды дам.

А чем помочь? – Анка не доверяла незнакомке, но очень хотелось есть.

Корзину донеси.

Преодолевая усталость, Юлиана встала, и оказалось, что худенькая, юркая женщина едва доходила ей до пояса, зато была такой языкастой. В незнакомке она не почувствовала ни капли сострадания, только безмерное любопытство и интерес.

Сколько прожила, великуши как ты не видала! – продолжала удивляться и одновременно причитать женщина.

А далеко нести? – вздохнула Анка. Ноша не была тяжелой, но злой язык и неуемное любопытство спутницы напрягали. Да и обжегшись на молоке, готова была дуть на воду, подозревая каждого в подвохе.

Не кричи, а то испугаюсь и умру от страха раньше, чем накормлю.

Простите, я сама испугалась.

Чудна ты, - пробубнила спутница. – И обувка твоя чудна. И чего на свете не увидишь!

По петлявшей дорожке Юлиана тащила плетеную корзинку, наполненную чем-то душистым и вкусным.

А куда вы идете?

Родным еды несу, - рассмеялась женщина, - Не бойся, тебя не тронут. У нас в деревне невесты хороши, мужики на образин не зарятся! Твой-то заезжий был?!

Анка тяжело вздохнула и ничего не ответила.

А еже ли чего, племяшу скажем. Он староста, приструнит. Поглазеют на шрамище да и успокоятся.

Анка через силу сдерживалась, но внимательно слушала говорушку, болтавшую без умолку.

Где увечье получила? При пожарище? Давно ли? Не тужи, у нас кузнец есть, силен, как быкай, да угрюм. Может, тебе свезет…

Я замужем, - отрезала Юлиана, и женщина поперхнулась.

Не знаю.

Вот и помалкивай. Потужишь одна, потом замуж захочешь, а не возьмут.

Юлиана, стиснув зубы, считала до ста...

Но когда сквозь поредевшую рощу показалась речка, а затем послышались людские крики и гомон, Анке стало страшно.

Помалкивай. Сама все объясню! - велела женщина, спускаясь с пригорка к берегу, у которого стояли причаленные лодки, сохли развешенные сети и рыболовные снасти.

Как только их увидели, люди на пристани оживились и побежали на встречу. Анка почувствовала себя огромной обезьяной среди полуросликов.

Теть Нарая, это кто?

Заблудшая путница. Ехала с родными, на них напали, а она сбежала. Вишь, ножищи какие!

Аха! А обувка-то какая! – раздались удивленные голоса. Люди галдели, смеялись, некоторые отступили подальше, опасаясь чужестранки.

Большинство подбежавших были мужчины, которые, увидев высокую, статную женщину, в бесстыдно облегающей тело одежде, впились в нее десятками глаз, а некоторые даже попытались ущипнуть или прикоснуться, однако как только Юлиана шлепнула одного по руке и зверем оглядела остальных, зрители немного угомонились.

Злобная! – осажденный тощий молодчик, презрительно сплюнул.

Образина, огромина, еще и злобная! – поддержали в толпе.

Как раз пара для Валая! – Анка напряглась, особенно после того, как Нарая покраснела и попыталась быстро сменить тему разговора, но деревенский дурачок с худыми ногами в коротких грязных холщевых штанах не унимался. - Быстро с ней сладит!

Как увидела, сразу подумала! – натянуто улыбнулась тетка.

Манис, руки не распускай, Валай-то спросит! – раздался гогот.

Анка чувствовала себя мерзко, но решила, что прежде чем грубить, следует присмотреться. Да и если не внушать подозрений, сбежать будет проще. Знать бы только, куда бежать!

Стоя среди толпы галдевших недорослей, она отчетливо осознала, что прекрасно понимает местную речь. Особенно поразило, что ночной незнакомец говорил на другом языке, но она тоже понимала. А еще гнусные шутки о уродстве сбивали с толку, ведь Анка была уверена, что никакого безобразного изъяна у нее нет.

«Так почему безобразина?» – недоумевала она. Коренастые жители деревни с карими глазками, курносыми носами, грубоватыми лицами, ничем особым от нее не отличались, если только ростом.

Жаль, с увечьем, но в темноте… - прошептал вкрадчиво другой прыщавый юноша.

Пшел вон! – рявкнула Анка. – Старосте скажу!

Наглеца как ветром сдуло, но отбежав поодаль, он зачерпнул глины и бросил в нее, почти попав. Вокруг раздались довольные смешки, и она нутром почуяла, придется стоять за себя не на жизнь, отбиваясь от озабоченных извращенцев.

Раздав еду, Нарая хитро подмигнула родным и поспешила обратно в деревню.

Торопись, - подгоняла женщина, - даже безобразина должна выглядеть мило, насколько это возможно.

Просить второй раз не требовалось. Юлиана сама была рада скорее сбежать он наглых глаз, но когда скрылись за поворотом, прямо спросила:

А вам какой интерес?

Никакой! Пожалела несчастную! - с деланным возмущением воскликнула Нарая.

Вы много о Валае говорите. Он настолько отвратителен, что нет желающих пойти за него?

После Анкиного вопроса путница долго откашливалась.

По себе судишь, в доброту людскую не веришь! – заголосила женщина. - Свяжись с неблагодарной, оскорблений за добрые дела наслушаешься!

Юлиана нутром чувствовала подвох, а окончательно убедилась, подметив хитрые взгляды родни Нараи. Потому, как бы путница не возмущалась, не размахивала руками, изображая обиду, Анка не поддавалась. И подозрения, что та вцепилась в нее, как клещ, именно из-за кузнеца, который всем осточертел, только укреплялись.

Поняв, что великуша отнюдь не дура, женщина зло прошипела:

Самая умная? То-то слыхали, верхонские оборотня ищут!

Из меня такой же оборотень, как из вас, - огрызнулась, но как можно спокойнее, Анка. - Так что там с Валаем?

Они сверлили друг на друга взглядами, меряясь, кто первый даст слабину.

Вышвырнут из деревни, куда пойдешь? Пока по дороге брести будешь, неведомо, чем все обернется, а Валай, хоть и суров, в обиду не даст.

А если откажусь?

Откажешься? – Нарая самодовольно хмыкнула. – Хоть и образина, да прохода тебе не будет! Горько пожалеешь!

Так какая вам выгода? – не унималась Юлиана, пытаясь воспользоваться тем, что раздраженная Нарая не могла держать язык за зубами.

Женщина помедлила, однако, хоть и нехотя, но пояснила:

Он к Лоске, внучке моей посватался…

Вот оно что! А то про добродетель кричали.

Была бы не добродетельной, крикнула мужиков, изловили бы тебя, в клеть посадили. Поняла?

А вы? - уж Анка подметила, не хило тетку прижало, если мелкая пигалица не побоялась с ней заговорить, хотя ноженьки-то то у старухи дрожали, и голосок срывался.

Деревушка оказалась большой, многолюдной, но не такой, какой Анка представляла.

Невысокие купольные домики, вросшие в землю, с поросшими травой крышами и стенами, были не прямоугольными, а полукруглыми. У самых высоких и зажиточных жилищ фасадные стены, как и внутренние дворики, огороженные заборчиками из затейливо перевязанных пучков соломы, были выложены камнем. А в середине поселка, на пригорке, увидела самый красивый домик, над дверями которого нависал красивый миниатюрный балкончик из переплетенных лоз, обставленный цветущими цветочными горшками. Нарая вела ее именно к нему.

При виде Юлианы жители высыпали из домов, как горох из стручка, чтобы поглазеть на чужеземку. Повезло, что предусмотрительная Нарая успела накинуть на Анку домотканый холст и скрыть рваную одежду. Дети бежали следом, тыкали пальцам, некоторые хватали чумазыми руками за ноги, чтобы потрогать странную ткань. Происходящее походило на выступление клоуна с карликами.

Однако с кольями никто не набрасывался, камни в след тоже не летели, тревога немного отлегла, но ровно до тех пор, пока Юлиана не увидела болтающуюся на огромном дереве клетку с костями.

Пройдя по петляющей разухабистой улочке до самого высокого и добротного дома, выглядевшего как холм высотой с двухэтажное здание, проводница заулыбалась, отворила калитку и, поманив за собой Анку, нырнула во двор.

Анхе! Анхе! – позвала она.

На зов выбежала большая семья одинаково курносеньких, большеротых полуросликов, будто клонированных. По началу Анка подумала, что это все девочки, но присмотревшись, разглядела, что и у мальчиков и у мужчин с отчетливо пробивающейся щетиной, заплетены такие же две косы, как у женщин, только меньшей длинны.

Ты кого привела?! – спросил упитанный крепыш со светло карими глазами, смотревшими на Анку с любопытством и недоверием

Я шла и одинокую путницу нашла! Милостивая Давла услышала наши взывания!

О, Милостивая Давла! – люди одномоментно вскинули ладони к небу. - Благодарим тебя, Великая Матерь!

Лоска, Лоска, иди сюда! – радостно всполошилась стайка недорослей. – Скорее!

Из дома высунулась рыжая девичья голова, но, увидав, кто пришел, вышла на крыльцо. Худенькая девица, хоть возвышалась над родственниками на пол головы, едва доходила Юлиане до груди.

Милостивая Давла! – сорвалось у испуганной девушки-полурослицы. – Это надо ж!

Чего столпились, в дом! – засуетилась бойкая и пухленькая хозяйка. – И так соседи поглядывают!

Чтобы пройти в жилище, Анке пришлось пригнуться. Пол под ее весом жутко скрипел, но, к счастью, хотя бы потолки оказались высокими. Гостью быстро усадили на составленные вместе две низенькие скамейки и подали изящную глиняную чашечку с горячим отваром.

Ого! – перешептывались дети, выглядывавшие из-за угла. - Страшная какая!

Анка тяжело вздохнула, с шумом выпустив воздух, и напуганная детвора тут же с визгом разбежалась.

А чем она питается? – спросила хозяйка, с недоверием поглядывая на гостью.

«Детьми, иначе как бы так вымахала!» - хотела огрызнуться Юлиана, но вместо этого, скромно потупив взгляд, ответила:

Пирожками, лепешками да кашами, желательно не на воде.

А почему у тебя руки в крови?

Это краска для красоты, она скоро сойдет. Хотите ближе посмотреть?

Я хочу! – смело усмехнулся мужичок с волнистой, густой шевелюрой и ростом Анке по грудь.

Нувиз, осторожно! – боязливо пропищала одна из женщин, скорее всего, его супружница, когда смельчак, бравируя, подошел к чужачке и склонился над алыми, длинными когтями.

Анка видела, что Нувиз маслянистыми глазками разглядывает не только ее акриловые, украшенные блестками, ногти, но и грудь, отчетливо проступающую из-под импровизированного сарафана.

Бу! – резко, но не громко произнесла она, и храбрец подпрыгнул на месте.

Дура! – прошипел он, хватаясь за сердце, в то время как остальные, прикрывая ладошами рот, тихонько похихикивали.

А если откажется? – волнуясь, спросила хозяйка.

Куда денется? – усмехнулся похожий на Нараю племянник, оглядывавший Анку не менее похотливым взглядом.

«Озабоченные какие-то! - возмутилась про себя гостья, осознавая, что дело принимает дурной оборот. - Муж импотент был, теперь настало время озабоченных недоростков?»

Жаль, лицо обезображено, - задумчиво произнес Анхе.

Зато остальное в порядке. Но надо привести ее в должный вид, слухи пошли, он скоро придет.

Тогда за дело.

Майва, Лоска, ну-ка, живо! – решительно приказала хозяйка, придирчиво оглядывая Юлиану с головы до пят.

Анкой спиной чувствовала, что за ней подглядывают все, кому не лень, но ничего не могла поделать. Надев маску безразличия, окунула мочалку в кадку и принялась смывать грязь. Банная комната оказалась низкой и темной, зато теплой воды и отваров не пожалели. И на том спасибо.

Лоска помогла вымыть волосы, ополоснуть травяными настоями, и жизнь показалась чуть лучше.

Однако когда Анка запахнула на груди домотканую холстину и обернулась в поисках чистой одежды, оцепенела. В проходе, не таясь, стоял высокий полурослик и бесстыдно разглядывал ее.

Краснокожий, с тонкими, плотно сжатыми губами, орлиным, приплюснутым носом и тяжелыми, пронизывающими глазами, смотревшими из-под густых, кустистых бровей. Для здешних жителей он был очень высок и широк, однако до незнакомца, домогавшегося ее в роще, ему было далеко.

Чего смотришь? – дерзнула Анка. Не девка же она на проходном дворе.

За дерзость пожалеешь! – процедил он хриплым, неприятным голосом, и у нее волосы на затылке зашевелились от предчувствия неприятностей. Судя по тому, как Лоска стремглав убежала, не оставив одежды, этого мерзавца боялась и она.

Юлиана попыталась изобразить равнодушие. Медленно, показательно спокойно перекинула волосы на одно плечо, отжала и, не глядя на него, попыталась выйти из бани. Но едва поравнялась с Валаем, он обхватил лапищами за талию и притянул к себе.

Анка расхохоталась бы низкорослому домогателю в лицо, если бы не почувствовала силу мужской хватки и исходящие от него злость и ожесточенность.

Хоть и страшна, а вымя и жопа что надо, – шершавая, мозолистая ладонь поднялась выше и грубо, причиняя боль, стиснул грудь. Он прижался сильнее, и в бедро уперся вставший член, который по размеру больше подходил гному-недомерку, чем переростку.

Анку затошнило. Она дернулась, но ее беспомощность лишь больше заводила Валая, от удовольствия растянувшего губы в противной улыбке. Интуиция кричала, что с таким подонком шутки плохи, и за малейшее замечание можно заплатить выбитыми зубами.

Кто ты такой, чтобы тискать меня? – дрожащим голосом выдавила Юлиана, понимая, что если помедлит, просто так не уйдет.

Гнусный тип противно осклабился, показывая кривые, желтые зубы:

Валай–здоровяк. Мне слова против никто не скажет, - в доказательство легко оторвал Анку от пола.

Неужто на изувеченную позаришься? – она сделала последнюю попытку отбиться. В отражении воды не увидела никакого увечья, но если о нем все твердили, почему не попытаться воспользоваться?

Но Валай в ответ паскудно хмыкнул, не церемонясь, развернул Анку спиной, грубым пинком расставил ее ноги шире и прижался к ягодицам.

Так не видно.

У Юлианы в предчувствии насилия затряслись поджилки. И если бы за приоткрытой дверью не раздался звон бьющейся посуды, не уйти бы ей целой. Кто-то из родни Лоски намеренно или случайно таким образом указал наглому гостю, что он не у себя дома, чтобы творить гнусности. Прямо сказать Валаю-силачу никто не решился.

Когда он ушел, обессиленная Анка почувствовала себя грязной, поруганной. Ночной гигант ей понравился и, даже не смотря на обиду, при воспоминании о нем ныл живот. А этот похож на приземистую обезьяну с квадратной фигурой и грубыми руками и вызывал лишь брезгливость и отвращение.

И с таким жить всю жизнь?! Ни за что! – прошептала она, пытаясь побороть подступавшее отчаяние.

От него не сбежать, - раздалось позади. Юлиана обернулась и увидела понурую рыжую голову Лоски. – Не сбежать и не спрятаться. Мы с тобой попали. Он не откажется ни от тебя, ни от меня.

А разве у вас так можно?

Нет. Но кто ему запретит? - закусив губу, грустно ответила девушка.

Но твои родные надеются…

А что им остается? – она обреченно заплакала. – Я думала… Я думала, что увидев тебя, он отстанет от меня.

Теперь я встала между вами?

Что ты, нет! Он мне не нужен. Я боюсь его.

Он мне тоже не неприятен.

Лоска горько улыбнулась краешками губ.

Скажи, а есть ли в деревне или в округе кто-нибудь выше Валая?

Если только ты.

Нет, я не в счет. Я про мужчин.

Даже не задумываясь, девушка покачала головой:

Нет. Если бы был, Валай бы так себя не вел.

И что нам делать? – Анка сильно огорчилась, осознав, что того нахала, который бросил ее ночью, больше никогда не увидит.

Только верить, что милостивая Давла сотворит еще одно чудо, и оно окажется более чудодейственным.

Значит, молиться… - обреченно прошептала Юлиана, не в силах справиться с подступавшей паникой.

Глава 4

Согласно традициям, жениться Валай мог только после сбора урожая или до посева, который он пропустил, поэтому у Анки и Лоски были три полнолуния, прежде чем одной из них предстояло стать женой, а другой любовницей.

Но здоровяк считал, что все уже давно решено и приходил в дом старосты каждый день, как к себе, садился на стул перед жертвами и смотрел, подавляя только одним взглядом.

В этот раз он не сводил прищуренных глаз с Юлианы, мешавшей ложкой горячее рагу из красных бобов и чего-то еще сладковатого и непонятного.

Если в постели такая же неутомимая, с каким аппетитом ешь, цены тебе нет, - усмехался Валай. Аппетит совсем пропал, на душе заскребли кошки. Она так и видела, как подлец положит ее с одного бока, Лоску с другого, а то и предложит им заняться непотребством. Волосы поднимались от такой мерзкой перспективы, и Анка отчаянно пыталась чего-нибудь придумать, чтобы он отказался от нее. Однако все старания, такие как показаться непричесанной или в неопрятной одежде, вытирание рукавом под носом, отказались тщетными.

Общий враг сплотил Лоску и Юлиану, и они стали почти неразлучными спутницами. Вместе поливали огородик, подметили двор, помогали по хозяйству. Даже на улицу выходили рука к руке, опасаясь внезапного появления Валая, который умел подкрадываться незаметно, словно из ниоткуда. Вдвоем они чувствовали себя чуточку увереннее.

Еще Юлиана узнала, что Валай был дважды женат, но обе жены скончались, причем каждая не прожила и года. Потому никто из округи не хотел выходить за него замуж. К дочери Анхе же он привязался из-за ее телесной крепости и богатого приданного. Отказать обидчивому и мстительному силачу боялся даже староста.

Иметь такого врага было опасно. Его семья уже несколько поколений занималась охотой, потому Валай был отличным следопытом, выносливым, нелюдимым, отталкивающий жителей безжалостностью и суровостью.

Поговаривали, что жених его первой жены, осмелившийся возразить силачу, умер от несчастного случай в лесу. На него упало дерево. Подозревали Валая, но высказать подозрения вслух никто не решился. Деревня была в натянутых отношениях с Вехонкой из-за спорной межи, и жители не хотели лишаться поддержки здоровяка, который угрожал уйти и припомнить каждому, кто косо на него смотрел.

Анхе понимал, без поддержки наглого Валая вехонцев не сдержать, а если потеряет межу хороший земли, которой много не бывает, его авторитет упадет, и власть перейдет к извечному сопернику и врагу – Кавальту. Этим гнусный тип и пользовался, выкручивая руки старосте.

Но были для Анки и плюсы. Опасаясь мести злопамятного силача, никто из местных мужчин ее не трогал и не задирал, кроме того семья старосты заботилась о ней, позволяя привыкнуть к здешнему укладу и нравам. А это было важно, потому что жизнь в милой, тихой деревеньке на проверку оказалось не такой кукольной, какой представлялась при первом посещении.

Чужаков тут не любили, считая, что без дела по свету слоняются только воры, лентяи или колдуны и ведьмы, которые обязательно принесут неприятности, нашлют проклятье или из вредности хотя бы испортят урожай. Потому Милостивую Давлу - покровительницу и защитницу от колдовства особенно почитали, а жрецов – отступников от магии и борцов с ней всецело поддерживали.

Таким образом, Анке было некуда деваться, и с каждым днем Валай все больше третировал ее, а заодно и Лоску. Наблюдая их смятение и беспомощность, он лишь больше расходился и чувствовал себя полновластным хозяином. Особенно страшно становилось, когда здоровяк приходил не трезвым и вел себя особенно гадко и мерзко.

Лоску – любимицу семьи, баловали, слова грубого не говорили, от того, впервые столкнулась с человеком, ведшим себя как озабоченная скотина, оказалась совершенно беззащитной и запуганной. Анка же была старше и опытнее, потому невольно стала покровительствовать девочке.

При виде Юлианиной фигуры в скоте просыпались низменные желания, но у нее получалось осторожно ставить его на место, зато дочь Анхе, застывала столбом и чуть ли не падала в обморок, чем негодяй и пользовался. Хотя, когда на тебя идет скала и, раскинув руки, пытается зажать в углу и обслюнявить, любая испугается.

Особенно Валай любил подкрадываться к одной из них, когда они поливали огород, и, хватая за зад, притягивать к себе. Юлиана несколько раз отшучивалась, обещая осчастливить позже, после сбора урожая, потому он стал зажимать Лоску, которая от испуга и пискнуть не могла.

Ана, не зли его! – поучала Нарая. - Осаждая Валая, только больше распаляешь его.

Если у вас есть желание преподать урок укрощения взбесившейся скотины, можете показать. С удовольствием посмотрю, - огрызалась Юлиана, и женщина не находила, что ответить.

Надеюсь, если станешь его любимицей, не забудешь нашу заботу и не будешь травить девочку.

Да не хочу я быть его любимицей, - злилась Анка.

Даже не знаю, что хуже, быть его любимицей или впасть в немилость, - тяжко вздыхала старушка.

Юлиана и дочь Анхе отличались, как день и ночь. И если Лоска привлекала Валая кротостью и предсказуемостью, то она – горячностью и непокорностью, которую проявляла в меру. И все же с каждым днем чаша весов склонялась в сторону Анки, поэтому в последние дни она была особенно осторожна и внимательна.

День за днем Валай все больше распускал руки и за минувшие полтора полнолуния, почти половину лета, стал совсем наглым.

В этот раз, улучив момент, когда Лоска набирала воды, схватил ее поперек тела и потащил в пролесок. Услышав сдавленный писк, Юлиана бросилась за ним, но немного поодаль, хорошо понимая, что они и вдвоем с ним не справятся. Но он так быстро тащил девочку в лес, подальше от глаз, что не могла медлить. Ведь семья Анхе были ее единственными защитниками в странном, обманчиво приветливом мире. Пусть поддерживали и заботили о ней не бескорыстно, но хотя бы не дали ее растерзать и посадить в клетку, поэтому не могла Анка оставить девочку одну. А кричать было бесполезно: никто не отважится перейти дорогу Валаю.

«В принципе, терять мне нечего, уже давно не девственница, так что в худшем случае как-нибудь перетерплю», - решилась она, однако очень надеялась, что до этого дело не дойдет.

Мерзавец утаскивая потерявшую от страха сознание жертву все дальше в лес. Анка бежала следом, упрашивая оставить Лоску в покое, ведь время еще не пришло, но негодяй только насмехался над ее просьбами и взываниями к совести.

Мы никому не скажем! – зло отвечал он, не оборачиваясь. Она видели лишь широкую спину, но даже не сомневалась, что на его губах держится гнусная усмешка.

Забредя в глухую чащу, Юлиана поняла, что угодила в ловушку. Вряд ли, кроме них, кто-то забредет сюда еще. Кричи - не кричи, никто не услышит и не придет на помощь. Ноги от страха отяжелели, шаг замедлился, но убегать было поздно.

Пройдя несколько шагов, увидела лежавшую на земле Лоску и замерла. Валая нигде не было видно.

«Затаился. Нападет со спины!» - догадалась и резко обернулась.

Никого. Оглядевшись внимательно еще раз и, не услышав даже шороха, стала осторожно подходить к лежавшей без сознания девушке.

Лоска! Лоска! – тихонько звала Юлиана, надеясь, что та отзовется, быстро поднимется, и они убегут отсюда прочь. Но та не шевелилась.

Когда подошла ближе, осторожно оглянулась по сторонам еще раз и присела. И именно в этот момент Валай налетел со спины и повалил на землю.

Я долго ждал, - смеясь, прошептал в ухо и схватил рукой горловину сарафана.

Его руки лезли за пазуху, шарили по телу, стягивая одежду. И как только с плеча слетела ткань, вцепился зубами в плечо, и Анка взвыла от боли.

Она брыкалась и пиналась, но он держал мертвой хваткой, и ни разжать его пальцы, ни выскользнуть не получалось. Тем временем насильник стянул с нее пояс и принялся срывать едва держащееся платье.

Убери руки! Не смей! – шипела она.

А то что? – насмехаясь, издевался Валай. – Поартачься, пока можешь. После урожая, приведу в дом, посажу на цепь, будешь покорно лизать пятки.

Лучше сдохнуть!

Это исполнимо. Майка допросилась…

Юлиана мигом сообразила, что он говорил об одной из умерших жен, и от страха поникла и перестала сопротивляться.

Неожиданно Валай расслабил руки.

Вырывайся, убегай! – зарычал он, глядя безумными глазами. - Ненавижу жалких тварей!

«Садист!» - догадалась Юлиана и поползла от него на коленях, а потом всочила и понеслась прочь со всех ног.

Довольный, распаленный здоровяк дал ей немного форы, потом рванул следом. Настигая, больно, безжалостно щипал за тело и снова позволял немного оторваться. Анка задыхалась и чувствовала себя безропотной жертвой, которую волк вот-вот разорвет зубами. Наконец, Валаю надоели игрища, и, нагнав Юлиану в два прыжка, толкнул ее в спину. Она упала, и он прыгнул сверху. В глазах потемнело, Анка не могла сделать вздоха.

Он подминал под себя, стягивая исподнее. Когда справился, вклинился телом между ее ног и попытался войти. Анка изгибалась, извивалась, чтобы помешать, но силы оставляли, и она поняла, неминуемое вот-вот случится. Зачерпнув рукой земли, швырнула насильнику в лицо, чем лишь разбудила ярость.

Дрянь! – заорал он и замахнулся, но удара не нанес. Вместо этого дико зарычал и откинулся, пытаясь вскочить на ноги.

Анка открыла глаза и увидела, как стоящая за спиной Валая Лоска отчаянно бьет его тонкой веткой, а он ссутулясь и рыча от злости, надвигается на девочку.

«Мамочки! Она же его только больше разозлила!»

Не смей! – выкрикнула Юлиана, и Валай замер, а потом развернулся и пошел на нее.

«Дура! Безмозглая дура!» – молниеносно в голове пронеслось горькое сожаление о своей безрассудной, глупой и бессмысленной храбрости. Но когда до нее оставалось рукой подать, твердая земля под ногами Валая задрожала, и он начал проваливаться. Да так быстро, будто тонул в жиже.

Ошарашенные Анка и Лоска смотрели, как почти за миг несостоявшийся насильник ушел под землю на половину, потом по грудь, и не могли шелохнуться, но Валай не желал подыхать один и вцепился в ногу Юлианы.

А-а! – заголосила она. Увязнувший по шею здоровяк отчаянно, дико рычал и с ненавистью в глазах тащил ее за собой. Что происходило дальше, не понимала, только запомнила, что Лоска била его палкой по рукам, по голове, что-то кричала, но бестолку.

Перепуганная Анка прощалась с жизнью, но как только голова мерзавца с предсмертными хрипами скрылась под землей, почва перестала дрожать и окаменела вновь, оставив на поверхности лишь вытянутую руку. После кончины хватка Валая немного ослабела, и она смогла освободить ногу.

Они не могли поверить в чудесное избавление. Дрожа, еще долго смотрели на скрюченную кисть, опасаясь, что земля выплюнет урода обратно.

От пережитого ужаса и нервного перенапряжения у Юлианы нестерпимо разболелся живот, но как-то странно. Он ныл, кожа чесалась, будто горела изнутри, и, не в силах терпеть, она свернулась на траве калачиком и застонала от боли.

Пока испуганная Лоска впопыхах металась по округе, собирая целебные листья, Анка приподняла лохмотья и обомлела. На животе, чуть ниже пупка отчетливо проступал красный символ, похожий на клеймо.

«Увидят, ведьмой обзовут!» - быстро смекнула она, и, превозмогая боль, принялась судорожно натягивать уцелевшие остатки одежды, что валялись поблизости. Вернувшаяся с букетом лопухов Лоска, застала бледную Юлиану, ползающую от боли на коленях, но упорно проводящую себя в порядок.

Ана, ты такая сильная! – с восхищением произнесла девочка, не сдерживая слезы.

Ты тоже, - прошептала Анка, всхлипывая.

Обнявшись, они долго рыдали, а наплакавшись вволю, начали придумывать, что рассказать в деревне, ведь убийство каралось смертью.

Даже если найдут, на нас не подумают. С ним на спор шестеро толпой не могли справиться, куда уж нас подозревать?

Хорошо, если так. Но как объяснить, что он замурован в земле?

Камней натаскаем, ветками и сором припорошим. Да и кто сюда пойдет? Родных у него нет, – успокаивала Лоска. – А, может, он готовился к охоте на какого-то зверя…

И сам угодил в западню?

Угу! Ладно же выходит?

А если отец догадается?

Все равно не скажу. Не могу простить, что отдал ему! – с гневным упреком ответила девочка.

Договорившись и уточнив мелочи, осторожно, опасаясь случайных встреч с сельчанами, к сумеркам выбрались из чащи, и Лоска окольными путями побежала домой, чтобы прихватить для Анки целое платье. Так, соблюдая всевозможные предосторожности, добрались до деревни.

Где были, бездельницы? – услышав тяжелые, размеренные шаги Аны, сердито спросила Карава. – Огурцы повяли…

Но стоило матушке Лоски обернуться, маленькие карие глазки округлились, и она схватилась за сердце.

Что случилось? – пролепетала женщина, вглядываясь в бледные, изнеможенные девичьи лица.

«Хм, а что может случиться, если Валай рядом?» - зло съязвила про себя Юлиана. Почувствовав ее взгляд, супруга Анхе поджала губы и отвела глаза.

Простите, мы съели немытые ягоды, и у меня прихватило живот. Да так сильно, что Лоска перепугалась…

Лгала Юлиана складно, но поверила ли в рассказ Карава, всю жизнь евшая немытые ягоды грязными руками, не поняла, однако, чувствуя угрызения совести, родные Лоски предпочли не задавать лишних вопросов, чтобы не бередить лишний раз раны дочери.

Радуясь, что дело обошлось без слез и обмороков, хозяйка заботливо напоила их травяно-ягодным отваром, предложила поесть, а потом отпустила, пожелав крепкого сна.

Лоска, я не понимаю, как они могли так поступить с тобой? – шепотом спросила Юлиана, когда зашли в комнату. Причину она и вправду не понимала, но еще хотела напомнить девочке, кто виноват в их злоключениях. Задавая вопрос, чувствовала себя мерзко, но куда там до доброты, если от домашней умницы, ранее всецело доверяющей родным, зависит жизнь.

Задумка удалась: едва сдерживая слезы обиды, Лоска убежала к себе, пообещав вернуться позже.

К тому времени, кода Анка оказалась одна, боль почти прошла. Осмотрев низ живота, она радостно заметила, что метка сильно побледнела и стала почти незаметной. Это утешало, но и наводило на нехорошие подозрения.

«Не по этой ли причине тот мерзавец остановился?! Скорее всего. Но если так, как в темноте заметил ее? – недоумевала она. – И как клеймо появилась на мне? Дело не чисто. Неужели колдовство?»

От обиды хотелось выть.

«Так вот кто во всем виноват! Какая-то дурная ведьма или ведьмак, перенес сюда, наложил клеймо, еще и лицо обезобразил! Да что ж такое? Кто дал право! – негодовала Юлиана. – Нашли рабыню с клеймом. Не дамся!

Теперь Анка прониклась пониманием, почему в Лату не любят ведьм.

Лично бы спалила за такие проделки! – угрожающе прошипела она, и тут же острый спазм скрутил нутро.

Дрянь! – прошипела Анка, и мучительный спазм повторился. Судя по всему, контакт с начальством был установлен, однако ни возмутиться, ни узнать «кабальных» условий было нельзя, потому оставалось только смириться со своим незавидным положением и ждать.

От переживаний, что Лоска обмолвится хоть словом, что из-за ненадобности семья Анхе отдаст ее на растерзание, что их заподозрят, и на нее свалят вину, Юлиана разболелась. Особенно страшно стало, когда у родных Лоски появились первые сомнения, крепшие с каждым днем, что не появлялся Валай.

Лосонька, ты его не видела? – внимательно оглядывая дочь, спрашивал Анхе.

А ты, Ана?

Молитвами Давлы разминулись наши пути, - кротко отвечала Юлиана.

Староста не верил. Долго проницательно смотрел на них, сверля взглядом, а потом, тяжко вздохнув, ушел, чтобы вскоре вернуться и повторить допрос.

Еще несколько дней Анка и Лоска вздрагивали при каждом шорохе, но уже скоро вздохнули с облегчением. Почувствовавший подвох Анхе пустил слух, что Валай поехал в город, продать редкую шкуру того самого оборотня, что напугал Вехских. Люд погалдел, поохал, что охотник не показал им чудо-шкуру, не утолил любопытства, и успокоился. Можно даже сказать, вздохнул с облегчением, ведь силач уехал, но не переметнулся к Вехским. Но Анхе чуял подвох и не отставал от дочери и гостьи:

Папенька, откуда же нам знать! – с недоуменным видом отвечала Лоска. – Если волнуешься, сходи к нему, вдруг записку оставил?

Дерзости набралась?! – вскипал мужчина, багровея лицом.

Нет, папенька, малолетство внезапно прошло, возмужать пришлось.

Неблагодарная.

Благодарная, папенька, за заботу, доброту и за жениха… - не успела договорить, щеку обожгла пощечина.

Замолчи! Тебе бы не пришлось выбирать! Думаешь, легко, со спокойным сердцем?

Нет. Но с положением тяжелее расстаться.

Прочь с глаз, пока не высек! - громко топая каблуками сапог, Анхе выбежал из комнаты. Укор дочери попал в сердце.

Позже вечером пожаловала мать.

Лосонька, не смей перечить отцу. Тяжко ему. Сама знаешь, Ковальт зуб точит. Дай слабину, выживут. Пойди, извинись перед ним.

Понимаю, мама, - соглашалась дочь. – Но если я понимаю его, пусть и он поймет меня.

Все это разворачивалось на глазах Анки, которая боялась, что в итоге крайней окажется именно она. Из-за этого ужасно нервничала и худела на глазах, вызывая недоуменные взгляды радушных хозяев.

Понимала ли Лоска ее состояние? Да, от того и завела речь:

Нельзя тебе оставаться. Если Валай через полнолуние не появится, поднимется шум. Потому, когда поедем на ярмарку, ты сбежишь.

Анка кивнула.

Не переживай, я письмо для тетушки Тапы напишу. Она нам не родня, но знакомая. Склочная, но не злая. Немного ее потерпишь, потом лучше место найдешь. Я тебе еще немного монет дам, у меня есть. И платье красивое сошью, чтобы легче было попасть в хороший дом. Но сюда не возвращайся. Долго не возвращайся, пока все не утихнет.

Так и решили.

Перед поездкой, Лоска была сама кротость, помирилась с родителями, много улыбалась, и оттаявшая родня перестала смотреть волком на Юлиану.

Папочка, пусть Ана поедет с нами!

Зачем? – нахмурился глава.

Я высокая, заметная. Встану у прилавка с товаром, к вам люди потянутся, - объяснила Анка, которая ради спасения жизни готова была поступиться гордостью. Глазеть на нее будут по-любому, а так хоть себя спасет.

Заманчивый план переполошил семью и разбудил дремлющую деловую жилку. Обсудив, как огромину повезут в город, дали добро и стали собираться. И на третий день обоз с селянами выехал в город.

Большую часть дороги Анка проделала пешком под шумный гогот гусей, кур и визг поросят, которых везли на ярмарку. Высокий рост и длинные ноги позволяли идти неспешно, вертя головой и разглядывая чудную природу и все остальное. А поглядеть было на что.

Чем ближе к провинциальной столице, тем лучше становилась разухабистая дорога, редела лесная поросль, и встречались все более изящные городишки.

Даже городничие захудалых пригородов устанавливали помпезные парадные арки, прославлявшие властьимущих, стелы или статуи, дабы переплюнуть соседей в подхалимстве. Однако, чем ближе подъезжали к ярмарке, тем больше встречалось символов Милостивой Давлы, защитницы от колдовства, и храмов Света. Пирамиды, большие и маленькие, каменные и деревянные, символизирующие спасительный луч света во мраке злокозненного ведовства, привлекали Анкино внимание.

Скорее чутьем она понимала, что с ее – то «начальством», сильно рискует, потому нужно как можно скорее слиться с толпой. Ну, настолько возможно, потому что с ее ростом это было почти невозможно.

К повышенному интересу Анка уже привыкла, но как только обоз подъехал к городским воротам, вокруг нее образовалась плотная толпа зевак, и тут она окончательно убедилась, то особенная почти во всем. Мужчины среднего роста на улицах встречались, но высокорослую женщину за все время не приметила ни одну. На фоне хрупких, почти болезненных белокожих городских красавиц, Анка отличалась высотой, здоровьем и силой. Еще ей бы хотелось выделяться и красотой, но из-за колдовства лицо казалось обезображенным.

Поганка! – прошипела про себя Юлиана, ругая того, кто так напакостил ей, и вновь в ответ получила спазм, но не сильный.

Не успел обоз подъехать к постоялому двору, за Юлианой увязалась солидная женщина с мальчиком помощником, тащившим большую корзину. Ухватив за руку, она начала настойчиво предлагать пойти в услужение к ее влиятельной хозяйке, которая обожала все необычное и редкое.

Анхе, как глава большой семьи, начал возмущаться. Всю дорогу он предвкушал, как благодаря великуше с хорошей прибылью распродаст товар без остатка, а тут на тебе: не успели доехать, ее уже сманивают. Но увесистый яркий мешочек, быстро помог найти нанимательнице с расстроенным мужчиной взаимопонимание, и, не успев моргнуть глазом, Анка оказалась нанятой госпожой фа Лаис в услужение на пять полнолуний.

Спрятав в сумочку скрепленный подписями договор, довольная женщина потянула Анку за рукав.

Пойдем! – позвала она, с любопытством, разглядывая новую служанку госпожи.

Анка растерялась, но Лоска похлопала ее по бедру и подтолкнула ладошкой.

Поспеши, тебе очень повезло! Ты попала в благородный дом!

Это замечательно, но я не рабыня. Вы заплатили ему, может быть, вы наняли его? – Анка ткнула пальцем в старосту, перебиравшего пальцами монеты, и женщина заливисто рассмеялась.

Госпожа будет в восторге! Пойдем. Он получил лишь отступные, тебе заплатят позже.

Вздохнув, Юлиана поплелась следом.

«Всяко лучше, чем батрачить в бедном доме. Наверно», - подумала она, пытаясь бороться со страхом.

Они шли по широким мощеным улочкам, ловко огибая прохожих. Постепенно высокие добротные деревянные дома с широкими окнами и высокими покатыми крышами сменились каменными, а затем улица стала невероятно широкой и ухоженной. Огромные нарядные дворцы, огороженные высокими заборами, производили неизгладимое впечатление. Юлиана шла, разинув рот от разнообразия красоты и всю дорогу строила предположения, в какой же из них зайдут, но так и не угадала. Потому что они прошли главную лицу и вышли на дворцовую площадь, в другом конце которой возвышались белокаменные стены и огромные ворота.

«Это мне так сильно повезло или, наоборот, не повезло? – заволновалась она. - Если эта фа Лаис окажется ненормальной, на нее и управы не найти!»

Ноги задрожали, затошнило от дурных предчувствий, но бежать было поздно и некуда. Едва подошли к воротам, боковая дверца распахнулась, и она оказалась во дворе, богато украшенном фонтанами, декоративными кустами, могучими, вековыми деревьями. Тут даже пахло иначе - богатством, достатком, напыщенностью.

Ми Лата, кто это?!

Как обычно, - холодно улыбнулась женщина привратникам.

Выглядит грозно.

У каждого своя работа. Я свою выполнила, теперь пусть он приглядывает.

Отвести?

Она кивнула, и мужчина в добротной зеленой форме, с вышитым на спине и груди серебром ажурным листком, развернулся и молча повел Юлиану по боковой дорожке у стены. Подойдя к темному проему, уходящему куда-то вниз, в подвал, неопределенно махнул рукой влево.

Туда, - и ушел.

Анка кивнула, вздохнула и сделала шаг. От волнения зачесался живот.

«Как вовремя! - расстроилась она из-за некстати подступившего зуда и покалывания. – Не хваталось еще навлечь подозрения. Мало не покажется!»

Опираясь на стену, спустилась по низким ступеням и пошла вперед. После яркого дневного света глаза плохо различали очертания. Еще и почесывания отвлекали и не давали сосредоточиться, потому, натолкнулась на высоченную фигуру, внезапно и бесшумно возникшую на пути, испугалась едва ли не до сердечного приступа. Но этого рослого, широкоплечего мерзавца с гордой осанкой, кошачьей поступью и длинными волосами, собранными в высокий хвост, узнала бы из тысяч: Анка обидчиков не забывала!

Ты? – ошарашено воскликнула она, задирая голову. Дикарь нависал над ней и ехидно кривил рот. В сумраке его черты были едва различимы, но она была уверена, он раздражен.

Снова ты? Другой не нашлось? – недовольно прошипел Сар.

Я одна такая, - пробурчала Юлиана под нос, но он услышал.

Идем. Если солжешь, пожалеешь, - прищуренные глаза сверкнули в темноте. Анка могла поклясться, что ей не показалось. Мужчина окинул ее хмурым взглядом, широко оскалился, обещая неприятности, и грубо толкнул в помещение. Оказавшись в темной комнате, похожей на темницу, душа ушла в пятки.

«Пыточная!» - почудилось Анке, но неожиданно по телу от живота разлилось тепло, и в тот же миг пришла уверенность, он рад встрече.

Здесь пахло затхлостью, прогорклым маслом, кожей, влагой, плесенью, а еще едой, металлом и им.

Раньше Юлиана и не подозревала, что имеет такое тонкое обоняние, игравшее сейчас с ней злую шутку.

Запах крепкого мужского тела, своеобразно терпкий, возбуждающий, дурманил голову и в то же время успокаивал. Дикарь пах сексом. Описать запах Анка не могла, но чувствовала его, осязала телом, нутром и с диким удовольствием втягивала носом. Тревога отступила. Живот заныл от желания.

Глава 5

Он зажег факел и подошел вплотную.

Зачем искала меня? – прищуренные карие глаза с редким вишневым отливом смотрели пронзительно, не мигая, и было в них нечто, от чего Юлиана чувствовала себя беззащитной.

Кто послал? – угрожающе рявкнул и, схватив за грудки, тряхнул для острастки.

Я не искала! Фа Лаис сама нашла меня! – Анка пыталась отвечать спокойно, сохраняя гордость, но выходило из рук вон плохо. Голос дрожал, и слова звучали с оттенком обиды.

Асаар нахмурился. Он не верил, что столкнулся в огромном городе с Аной без ее умысла.

«Ничего не бывает случайным, тем более с тем, на ком лежит ведьмовская печать», - Сар все больше убеждался, заполучить его хочет некто, кто весьма могуществен и не боится рисковать. Применять магию, не опасаясь быть пойманным, мог только смельчак, глупец или слишком уверенный в себе человек. И ни один из трех вариантов ему не нравился.

Сар разглядывал красивое лицо Аны, и видел, как и она из-под ресниц заинтересованно рассматривает его.

Насмотрелась? – цинично спросил он.

Было бы на что смотреть, - не осталась в долгу она.

И ты не милашка. Мне больше по душе изящные, хрупкие. Так что в прошлый раз я сказал все, - Сар скривил злую ухмылку.

– Если думаешь, что искала тебя, то у тебя большое самомнение, - ответила Юлиана, вернув дерзость.

Я хочу, чтобы ты ушла.

У меня контракт на пять полнолуний, - Анку задевало, что наглец злится и хочет избавиться от нее. Едва оживилась, понадеявшись, что появился шанс поквитаться за унижение, а он с ходу ведет себя так, будто это она ему навязывается. – И я тут только из-за него.

Замечательно, потому что у меня есть невеста.

Замечательно, потому что у меня есть муж.

Они впились друг в друга взглядами.

И где он? – гадко осклабился Сар.

Там же, где твоя невеста. Не вижу причин обсуждать это. Лучше считать, что я ничего не помню и вижу тебя в первый раз!

Согласен, - пробурчал Асаар, сбитый с толку словами. Он злился, что Ана преследует его и пытается заманить в кабалу, и в то же время был взволнован ее внезапным появлением.

Тогда он быстро покинул деревню, сбежал, чтобы не поддаться соблазну, но события того вечера не отпускали, особенно изводя ночами. Ана снилась обнаженной, призывно лежащей на траве, манила его. Сар просыпался голодным, раздраженным от неудовлетворения. И сейчас, стоя совсем близко, был не рад, что затолкнул ее в темный угол. Она часто и шумно дышала, вздымая грудь. От того сразу вспомнил, как Ана выглядела обнаженной, и тело предательски отреагировало на мысли, кровь прилила к паху. Асаар разозлился.

Его влекло к ней. Как назло, подмечал ее каждый чувственный жест и распалялся сильнее. Даже простое движение руки, когда она убрала невидимый волосок с лица, оказался порочным, зазывающим. Он мог поклясться, что осязал запах ее возбуждения.

Сар снова потянул носом и заметил, что Ана делает то же самое.

Тогда ты не почувствовала меня.

Зато ты нашел.

Они продолжали стоять, тщательно разглядывая друг друга.

Анка видела, как верзила смотрит на нее, чувствовала его желание и от того торжествовала. Раньше она и подумать не могла, что у нее такой тонкий нюх, игравший сейчас злую шутку. Стоя в полупустой комнате, пахнущей затхлостью, сыростью, плесенью и немного едой, отчетливо осязала приятный мужской запах. Мужчина пах необъяснимо сладко, успокаивающе. Так и хотелось, чтобы он прикоснулся.

Смутившись собственного желания и желая скрыть его, Юлиана потерла щеку и склонила голову к плечу, стыдясь поднять глаза.

«Вдруг догадается, что нравится. Нет, нельзя допустить, иначе начнет еще безжалостнее изгаляться», - но и смотреть в пол, показывать слабость было глупо, потому изредка скользила по нему глазами, как можно равнодушнее.

От ее взгляда Сара бросило в жар. Ана звала глазами, солоноватым запахом желания.

Перестань!

Что перестать?

Ты пахнешь, как течная суч…а, зовешь меня, – прорычал он.

От недоумения у Юлианы приоткрылся рот, робость пропала, уступив место нахлынувшему гневу.

«Каков наглец! Стоит, глазищами ест! Красивыми… - промелькнула мысль на краю сознания. – Невинного агнца строит! Сам набросился, а теперь в кусты и обвиняет невесть в чем!»

Страх сменился здоровой злостью и женской гордостью.

Тебя волнуют течные суки? – сдерзила Анка. Умом понимала, что не должна этого делать, но так хотелось завести нахала и обломать. – Пахну, говоришь?! - сделав шаг навстречу, приподнялась на носочках и нарочито принюхалась. – Да ты сам благоухаешь, как самец во время гона! - вскинула подбородок и искривила губы в усмешке.

Даже если так, это ни к чему не приведет.

Конечно, у тебя же невеста, а у меня муж.

Ни ты, ни твой муж меня не интересует! – разъярился Сар.

Тогда от чего злишься? Противна тебе, ну и ладно, но чего из-за этого так переживать?

Заткнись.

Давай закончим разговор о прошлом и поговорим о настоящем? - Юлиана старалась говорить выдержано. - Как к тебе обращаться?

Асаару казалось, что она намеренно дразнит его. Волны возбуждения прошлись по животу, напрягая пах.

Ты мне противна, убирайся, – прошипел он.

Правда? – Анка не собиралась молча сносить унижение. – Тогда это не было преградой.

Она говорила вкрадчиво, чувственно, желая во что бы то ни стало раздразнить его, довести до пика и отступить. Он слишком сильно задел, от того так и подмывало проучить хама.

Грубиян тяжело дышал. И убедившись, что на правильном пути, Юлиана хотела было продолжить провоцировать мужчину, но где-то в коридоре послышались быстрые, чеканные шаги.

Внезапно Сар молниеносно метнулся к двери и резко толкнул. После глухого удара, кто-то жалобно пискнул, а потом раздался надменный голос фа Лаис.

Улаур, не смей причинять вред собственности госпожи! Я же просила быть терпеливее к ее любимцу! – женщина вскинула голову, пытаясь смотреть на гиганта свысока.

А я предупреждал. Может, теперь до него дойдет.

Если убьешь или покалечишь, госпожа не простит.

Я нанят не ею, так что вы, милая Лаис, и заботьтесь о господской собственности. Когда недомерок очнется, объясните ему доходчиво, что не следует подходить ко мне ближе чем на ла, тем более пытаться бесшумно подкрадываться. Ведь госпожа не простит, если ты не уследишь за ее имуществом, - его слова сквозили насмешкой и пренебрежением.

Анка сразу уяснила, ее ожидают подковерные интриги у стола влиятельного лица за сладкие крошки и подачки. Унизительно, но что делать?

«Фа Лаис непроста! Нужно присмотреться и держать язык за зубами», - решила она, продолжая наблюдать за перепалкой. Немного подумав, чуть опустила плечи, чтобы не казаться слишком амбициозной и подозрительной.

Ты здесь недавно, а я в свите уже несколько лет, - заносчиво заявила женщина, - и мне оказана честь следить за порядком!

– Всех остальных изжила? – съехидничал Сар.

В твоем захолустье так поступают?

В ответ Асаар расхохотался, веселясь над убогостью и самоуверенность служанки, всячески подчеркивающей захудалое происхождение. Он долго служил императору и отлично уяснил, кто есть кто, и чего стоит приставка фа или фай для обедневшего рода из глухой провинции без богатства или знатности.

Так же был в курсе, что когда-то Лаис в замызганном платье, худая как щепка, попрошайничала у дороги, выпрашивая милостыню. Голодная и полная лишений жизнь закончилась по воле случая, стоило лишь протянуть грязную руку к карете госпожи и показать, что у нищенки шесть пальцев.

Это позже отмытая и приодетая Оха Лаис поведала, что происходит хоть и из бедной, но благородной семьи, однако в пути ее ограбили, и она осталась одна в чужом городе. Да только Асаар знал, у живущих на Ветряных Холмах нечего брать, если только жизнь.

Обедневшая дворянка из дальнего захолустья, ничем не отличалась от крестьян, кроме непомерного гонора и спеси. Зато она рьяно ограждала хозяйку от любого, кто мог потеснить ее, и ненавидела каждого, кого подозревала в желании или возможности перейти ей дорогу, за что призиралась знакомыми госпожи и простолюдинами, служившими при доме.

Услышав смех великана, рассмеявшегося в лицо влиятельной наперснице хозяйки, Юлиана забеспокоилась:

«А вот это зря! Женщины злопамятны, и она тебе этого никогда не простит».

От размышлений отвлекла насмешка:

Кстати, отличный выбор. Кто посоветовал купить? – наглец небрежно кивнул в ее сторону, и Анка покраснела от возмущения, ведь она не вещь.

Заметив, как между новенькой и великаном пробежала искра враждебности, фа Лаис довольно рассмеялась, хотя еще мгновение назад была вне себя от раздражения. - И впрямь отличный! – согласилась она, кисло улыбнувшись.

Можешь увести, но предупреди и ее, со мной шутки плохи, - зловеще пригрозил мужчина.

У тебя совершенно нет ни остроумия, ни веселья. Только и можешь, злиться и угрожать. Дикарь, - пренебрежительно фыркнула жеманная женщина и направилась к выходу, небрежным жестом поманив Юлиану.

Анка еще раз негодуя посмотрела на Сара и поспешила за ней. От пристального взгляда наглеца зачесалась спина, но она невозмутимо шествовала за наперсницей госпожи. Оказаться между молотом и наковальней совсем не хотелось.

Нанимательница шла спешно, важно вихляя бедрами. Напыщенный вид и скользящие движения подчеркивали, что Лаис требует полного послушания и совершенно не терпит чужого своеволия.

«Как же, попробуй сказать слово против, мало не покажется. А Улаур силен или безрассуден, если смеет ей дерзить? Дамочка-то противная, еще и мелочная!» - следуя за ней и рассматривая богатое платье фа Лаис, Юлиана с удивлением заметила, что у той на руке шесть пальцев. И хорошо что женщина не видела ее лица, иначе бы враждовать стали бы с этой же минуты. Анка чувствовала, что отношения между ними рано или поздно испортятся, ведь она была больше похожа по виду на Лаис, чем на других уродцев снующих по коридорам.

Происходящее казалось нереальным сном. Пройдись сейчас мимо тонконогие верблюды Дали, не удивилась бы, потому что встречавшиеся по пути в карлики, горбуны, уродцы, хромоногие и просто убогие обоих полов раболепно приседали перед фа Лаис, но едва оказывались за ее спиной, взгляды наполнялись злобой и ожесточением, которыми щедро одаривали Анку.

«Ревность! - догадалась Юлиана. - Дворец не резиновый, а сытно кушать и спать на кровати хотят все, вот и грызут друг друга. А тут я – такая большая и особенная. Хорошо, если сразу подлянки не начнут делать, - сокрушаясь, что не знает расстановки сил при дворе госпожи. – Эх, скорее бы освоиться, не наделать ошибок и избежать лишних врагов, которых, чую, уже не мало. Если эта мымра всех перекуковала, дрянь еще та! Надо бы осторожнее с ней. Сожрет и не подавился. Ох, зря он расхрабрился перед ней!»

Юлиана следовала за фа Лаис, мимоходом озираясь по сторонам. Стены огромного дворца в коридоре для прислуги были без украшений и ковровых дорожек, с низкими полотками, но когда распахнулась одна из дверей, мельком разглядела парадный зал со множеством белых резных колон, у которых стояли слуги одетые в парадную форму. Изумрудная кадочная зелень, в изобилии стоявшая вдоль стен, на фоне красной, идеально чистой ковровой дорожки и позолоченных украшений придавала интерьеру свежести и торжественности.

Будешь служить верно и подчиняться мне, возможно, останешься и по окончании срока, - насмешливо произнесла женщина, чуть повернув высокомерно поднятую голову.

Я буду стараться, - смиренно ответила Юлиана, стараясь скрыть возникающее сомнение, что она захочет остаться тут. Чувствовало ее сердце, что попала в гадюшник.

Игривая походка Лаис казалась наносной и неуместной. И если прислуга сновала по коридорам почти бесшумно, то ее чеканный шаг громыхал до того сильно, что вскоре у Анки застучало в висках.

«Я ж не мужик, могла бы спокойнее идти, - злорадно ехидничала Юлиана. - Мало того, что вертлявая, еще и властная самодурка!»

Однако отметила, платье у наперсницы госпожи было отменным. Насыщенно зеленое, богато вышитое цветами, на худенькой фигурке сидело великолепно. И без того тонкая талия, утянутая широким красным поясом, только подчеркивала пышность юбки.

«Эх, я такое только на свадьбу надевала, - вздохнула она. – Имела платье, носить было некуда. Теперь носи платье, сколько влезет, да нет такого. Мне такая красота вряд ли перепадет!» - вздыхая, сокрушалась Анка и, отвлекшись, запнулась.

В чем дело? – холодно спросила фа.

Простите, загляделась на ваше роскошное платье. Оно чудесно. И цвет изумительный, - затараторила Юлиана. Льстить она не любила, но догадывалась, что если Лаис невзлюбит, ее жизнь будет суровой.

Какие слова ты знаешь! - издеваясь, подметила спутница.

Слова сами вылетают при виде такой красоты.

Хочешь такое же? – нанимательница резко обернулась.

Ну, что вы! – как можно застенчивее выпалила Анка. – Зачем оно мне, если у меня нет такой изящной фигуры, как у вас, госпожа...

Не успела договорить, Лаис зло крикнула:

На колени!

Хоть Юлиана и была гордячкой, отродясь не ползавшей ни перед кем на коленях, но для себя она еще при входе в замок решила: пока не узнает, что к чему и почему, будет робкой и послушной, потому без роптания и гневного взгляда послушно опустилась на колени. И все равно была выше женщины на пол головы.

А ты изворотлива. Даже слишком. И льстить умеешь, - цедила сквозь зубы фа, с ненавистью глядя на Анку. – Но если пойдешь против меня, сгною! – прошипев, замахнулась, чтобы отвесить оплеуху, однако передумала. – И рост тебя не спасет, потому половина даров мои. Утаишь, пожалеешь.

Я поняла, госпожа - пролепетала Юлиана, едва сдерживая нахлынувший гнев к маленькой, злобной дряни.

Вот и хорошо, - заливисто расхохоталась Лаис.

Я должна искать тебя? – от звонкой пощечины, которую управительница отвесила напуганной женщине, у Анки зачесалась щека. - Отмой, приодень и в сад. Быстрее.

Д-да, госпожа фа, только во что же ее одеть?

Твои трудности. Не справишься, пошла вон!

Да, госпожа.

Когда злыдня ушла, служанка горестно вскинула руками, вытерла набежавшие слезы и толкнула дверь, ведшую во влажную, душную коморку.

– Умывайся, я пока поищу, что надеть, - служанка в застиранном, чистеньком платье понуро указала на небольшую шайку, стоящую в углу на скамеечке.

Простите за причиненные хлопоты, - Юлиана жалела ее.

Умывайся быстрее. Я пока поищу, но сдается мне, бестолку, хоть занавеску не надевай.

Анка внимательно посмотрела на женщину.

Если лучших идей нет, придется рассмотреть этот вариант.

Глупая! Над тобой сразу издеваться начнут, а меня выгонит. А у меня ведь семья!

А если задрапировать, подколоть, стежками подшить, а?

Да на тебя бы еще ткани вдоволь найти. Надо как сразу на троих!

«На двух! – в мыслях огрызнулась Юлиана. - Да, я выше, но не на трех же!»

Торопись, иначе обоим достанется.

Когда немного освежилась, женщина посадила на стул и принялась укладывать волосы.

Помоем их вечером, иначе не успеем, - пояснила она и принялась зачесывать распущенные Анкины волосы на ту сторону, где люди видели увечье. Прицепила на макушке овальный шиньон с цветком из волос и добавила пряди сзади и боку, чтобы придать распущенным волосам густоты.

Потом забралась на стул и начала пытаться сотворить из нескольких кусков ткани платье. Юлиана помогала, как могла: советовала, держала пальцами, зажимала локтями, чтобы отрез не соскальзывал, и просто подбадривала.

Из первой молочного цвета сделали подобие нижней рубахи. Вторую насыщенно синюю уложили волнами поверх. В области декольте, где выбивалось исподнее, Мьяна вытянула еще несколько складок и зафиксировала стежками.

Третий отрез, голубоватый, с набивными светлыми узорами, вокруг талии прикололи иголками и украсили белым поясом.

По-моему, красиво, - оживилась Юлиана.

Глупая, других видела? Чем богаче, тем лучше. Если великородная госпожа довольна, она награждает. Дай-ка хоть кружев приколю. Всяко лучше будет.

Закончив, придерживая кусок тусклого зеркала, Мьяна обошла Анку.

Не шрам бы, красоткой была бы, - с досадой вздохнула женщина. – Гости уже привыкли к чудесам госпожи, так может, тебе повезет… Высокие женщины, как ты, большая редкость, но не переходи дорогу фа, - почти шепотом добавила она.

Спасибо! – искренне поблагодарила Юлиана и вышла из комнаты.

За дверью ждал хромоногий горбун с длинными, взлохмаченными космами. Увидев Анку, замер на месте с закинутой головой. Его перекошенный рот и без того жуткий и почти беззубый, раскрылся, и по подбородку потекла слюна.

Нам бы не опоздать, - осторожно напомнила Анка растерянному мужчине в заношенном вычурном костюме с сальными пятнами на животе, бедрах и коленях. Разило от него застарелым потом неимоверно, до рези в глазах, но стоило отступить на шаг, упрямо приближался. Понадобилось время, чтобы он справился с потрясением и сообразил, что они спешат, но всю дорогу горбун продолжал оглядываться на Юлиану.

Стало страшно. От волнения задрожали ноги.

«Придурковатая, спятившая тетка привечает уродов и терпит их вонь! Что ожидать? Боже, верни обратно домой!» - из-за волнения Анка не замечала красоты сада. Если жизни угрожает опасность, разве трогают и радуют глаз статуи, фонтаны, мостики, арки, увитые цветущими лианами и обрамленные искусными клумбами?

Благоухающие кусты и фигуры зверей из разросшихся деревьев, тянулись вдоль мощеных розовым камнем дорожек, огибавших озеро. Миновав его, провожатый повел в тень вековых деревьев гигантов. Когда вышли на залитую солнцем поляну, Юлиана увидела просторную беседку и огромные валуны, среди которых журчал водопад. Сновали слуги, разнося еду и напитки. Но столпотворение наблюдалось именно в беседке, где полукругом восседали разряженные женщины.

Мужчины тоже встречались, но редко, однако будь воля Анки, ноги бы их тут не было. Пока шла, гости хозяйки, - напыщенные фа и фаи бесстыдно, даже цинично оглядывали ее, будто она была голой редкой обезьяной, которую до того люди видели лишь на картинке.

У нее все такое же большое? – громко восклицали дамы, закатывая глаза и обмахиваясь веерами из радужных перьев, переливавшихся на солнце.

Дикарка… ест лишь сырое мясо!

У нее есть клыки?

Уродина! И этот безобразный шрам, - смеясь и щебеча, больно «кусали», разодетые в перья и шелка гости.

Конечно, ведь дикари дерутся за тушу… - галантно пояснил фай одной из женщин.

Юлиана чувствовала себя жалкой. Накатило омерзение, переходившее в ненависть к напомаженным выскочкам. Здесь даже мужчины прикрывались веерами, как женщины, похотливо поглядывали маслянистыми глазами и пошло хихикали.

- … Одного ей мало… - шептал кто-то со спины.

Если нужна подмога... как надо…

Она стояла будто оплеванная. Захотелось плакать, но держалась.

«Зажравшиеся скоты! Ненавижу!» - дерзко смотреть опасалась. Не верила Анка, что если провинится, кто-нибудь из заносчивых павлинов проявит к ней снисхождение или жалость. Скорее под радостно-довольные вопли устроят показательное наказание, потому опустила глаза, чтобы не выдать нарождавшееся к ним отвращение.

Другие уродцы угодливо сновали между господами, явственно пресмыкались, пытаясь развеселить или разжалобить. Но могла ли за это осуждать?

«Кто знает, как им жилось до этого. И кто знает, что может случиться со мной?

Госпожа восседала на высоком резном кресле в окружении подхалимов и прихвостней.

Откровенно разглядывать Анка не рискнула, понимая, что дерзость может дорого обойтись. Да и беглого взгляда хватило, чтобы понять, у хозяйки переменчивая натура.

«Тридцать восемь, максимум сорок два. Не больше», - подвела итог, разглядев несколько легких морщинок, выдававших возраст женщины. Голубая кружевная накидка покрывала темные, почти черные волосы и лиф богатого платья, украшенного жемчужинами и вышивкой. Густые брови, вздернутый носик и светло карие глаза, необычайного цвета. Упрямо поджатые губы растянуты в легкой полуулыбке, от которой гложила тревога.

Анка нервничала. Ее внимательно разглядывали, но по выражению лица госпожи она не могла прочувствовать настроение, подстроиться, от того нервничала. Оставалось лишь ждать. Мгновения казались долгими, изматывающими.

«Непредсказуемая истеричка, привыкшая повелевать, наказывать или благодетельствовать под влиянием эмоций и гормонов. Худо, попасться под руку, когда она не в настроении!»

Ближе, - капризно и властно потребовала госпожа. От внезапного бодрого, звонкого голоса Юлиана вздрогнула, но сделала острожных два шага. - Никогда таких не видела! Откуда она?

Чужестранка с севера. Караван ограбили, ее изувечили… - легкомысленно рассказывала Лаис без доли сожаления или жалости. Фа смогла угодить хозяйке и заинтриговала. И теперь наслаждалась триумфом.

Нет. Даже разговаривает.

Замечательно! Но она такая огромная! Моя свита боится ее. Посмотри, как затаились! – женщина вальяжно махнула рукой на толпу уродцев, которые прочувствовав момент, дружно опустили плечи, втянули головы и стали выглядеть еще более жалко, чем прежде.

Юлиана опешила.

«Да лилипуты, как пираньи, толпой накинутся, со свету сживут!» - но хватило ума не показывать возмущение. В ответ лишь ниже склонила голову и попыталась состроить испуганное лицо.

Фа, не сводившая с Юлианы глаз, разгадала уловку, облизнула губы и зло улыбнулась.

Не волнуйтесь, моя госпожа, при первой же дерзости ее закуют.

Улаура не хотите заковать? Уж он не в пример грознее выглядит! – усмехнулся стоявший по правую руку от хозяйки седовласый мужчина. Некрасивый, с круглыми лицом и обвисшими щеками, но с умным, цепким взглядом. – К тому же он не нашел в ней ничего подозрительного. Иногда, Виула, чем гадать, лучше спросить самой.

Удивительно, но госпожа прислушалась.

Имя? – спросила надменно, будто личным обращением оказала великую милость.

Юлиана, госпожа, - покорно, как можно мягче ответила Анка.

Высокородная госпожа! – прошипела Лаис.

Простите, высокородная госпожа, - тут же угодливо поправилась Анка, понимая, что интриги уже начались. Иначе чем объяснить, что фа не соизволила предупредить, как обращаться к хозяйке.

Юлиану подвели к толпе уродцев. Следовало бы затеряться среди таких же бедолаг и осмотреться, но это было невозможно. Рядом с обделенными природой человечками она выглядела, как величавый дуб, и вызывала всеобщую жгучую зависть. Злобные гномы разглядели в ней основную соперницу, которая не только пышет здоровьем, но и благодаря внешности выделилась на их фоне и удостоилась интереса госпожи.

Морт, только посмотри, да она в тряпье одета! Дерни, и ж…па голая! – громко засмеялся один из карликов. Тут же несколько уродцев подлетело к ней и, схватив за подол, начали тянуть в разные стороны. Юлиана чувствовала, одно неловкое движение, и она и в правду предстанет перед господами в неприглядном виде.

Распинать бы мерзавцев, да нельзя - кандалы светят. Грубо рявкнуть – не то место, где стоит рот разевать, ведь за ними наблюдают. А юбка-то трещит!

Уродцы быстро перебирали маленькими ножками и ловко сновали под ногами. Пытаясь не порвать платье, Анка вертелась вслед за ними, голова закружилась. Она растерялась и не знала, что делать.

Ну же, срывайте. Мой-то зад, в отличие от ваших жопок, хорош! – злорадно процедила первое, что пришло в голову. Боялась, что не услышат, не поверят, не отстанут, но здесь слишком ценилось внимание госпожи.

Карлики застыли, а Анка по инерции повернулась, и ткань на плече съехала, обнажив белую кожу.

О, Боже! – пролепетала она, понимая, что граница приличия пройдена. Однако вместо обличительных криков Госпожа Виула хлопнула в ладоши и воскликнула:

Как мило! Как трогательно! – и промокнула платком глаза. – Мать, играющая с малышами!

«Бля! – остолбенела Юлиана, интуитивно предугадывая, что ее судьба решена. – Какие, малыши, дура ненормальная?!»

Но по блаженному лицу хозяйки было ясно: решение принято.

Вы будете семьей! Играть, заботиться друг о друге…

Кхм, - откашлялась Юлиана, сдерживая рвущиеся слова. Натянув умилительную улыбку, чуть успокоилась, перевела дыхание и прошипела напуганным карликам. – Чур, я мать!

Знаете ли вы, что ведьмин знак на руке - это главная примета, по которой можно узнать колдунью? При словах «ведьма» или «колдунья» чаще всего мы вспоминаем знаменитые над ведьмами, происходившие в В нашем воображении немедленно возникает старая карга с клюкой, главная цель которой - делать мелкие и крупные пакости своим ближним. Считалось, что от обычных женщин ведьму отличает особый ведьмин знак, находящийся на теле или на ладонях. Мало кому сейчас известно, что изначально ведьмами называли мудрых женщин, целительниц, знахарок и ведуний, да и образовалось это название от древнего слова «веды» - знания.

Ведьма считалась посредницей между нашим миром и миром духов. Ее основным предназначением было исцелять людей и давать мудрые советы. В древние времена у таких женщин обязательно была своя богиня-покровительница. На Руси, после того, как русский народ принял греческую веру, к ведьмам стали относиться с опаской, однако от помощи мудрых ведуний по-прежнему не отказывались. Совсем по-иному дела обстояли в Европе XVI-XVII веков. До наших дней сохранились судебные отчеты времен охоты на ведьм, поражающие воображение своей жестокостью и кровожадностью. В результате преследования невинных женщин появилась книга, своего рода инструкция, в которой отцы-инквизиторы описали, как отличить ведьму от богобоязненной женщины.

Согласно этой книге, ведьмин знак на руке - далеко не единственная отличительная особенность ведьмы. Таким знаком считалась любая необычная отметина на теле. Профессиональные охотники на ведьм считали, что именно так дьявол клеймит своих пособниц. Особым считалась крупная бородавка. Святые отцы считали, что это - сосок, через который ведьма кормит дьявола. В этой же книге был описан порядок и пытки, которым следовало подвергать подследственную.

Женщину, обвиненную в колдовстве, раздевали, связывали, тщательно удаляли с ее тела волосы и осматривали его. Считалось, что знак ведьмы не может находиться на виду, поэтому его искали на самых интимных частях тела. Каждую родинку подозрительной формы кололи специальными иглами - если женщина не чувствовала боли, значит она являлась ведьмой. Как правило, кожа на таких участках теряет свою чувствительность, поэтому ведьмой оказывалась практически каждая несчастная, попавшая в лапы Если же на теле подсудимой не было вообще никаких знаков, пытки на этом не оканчивались. Они продолжались, пока игла инквизитора не находила участок кожи с низкой чувствительностью. Даже совершенное тело не спасало несчастную, ведь этим совершенством ее мог наградить дьявол. Когда вина женщины считалась доказанной, ее сжигали на костре. Эти кровавые аутодафе проходили по всей Европе в течение двух веков. На кострах сгорели лучшие представительницы слабого пола той эпохи.

Некоторые суеверия из темноты средних веков дошли и до наших дней, однако отношение к женщинам, наделенным даром исцеления, изменилось в лучшую сторону. Ведьмин знак на руке уже давно никого не пугает. Хироманты утверждают, что этот знак состоит из мелких линий, которые образуют рисунок в виде глаза. Его так и называют - «Око Ведьмы». Найти этот знак можно у основания ладони, в районе Холмов Луны. Считается, что знак «Око Ведьмы» отмечает человека, наделенного особым талантом. Среди тех, кто отмечен этим знаком, чаще всего встречаются целители, оракулы и гадалки, то есть люди, имеющие связь с Такие люди, наделенные очень сильной энергетикой и даром предчувствия, рождаются либо в начале, либо в конце тысячелетия. Как правило, и ведьмин знак на руке, и сопутствующие ему таланты, передаются по наследству, часто по женской линии и через поколение. Именно по этому знаку можно отличить настоящего колдуна или ведунью от шарлатана и обманщика.

Женщина слаба и в этом ее сила

Книга лежала на коленях, а я как мартышка пыталась примериться к ней. Сбоку от камина валялась коробка, полная старых бумаг, но я понятия не имела, что в ней искать. Я вообще смутно представляла причину всего происходящего. И чем дольше размышляла об этом, тем более мне казались странными все обстоятельства. Теперь, когда я отыскала все части головоломки, передо мной встала проблема, как сложить их в единое целое. Забравшись с ногами на постель, я скрестила руки, так мне лучше думалось, но единственное здравое решение, которое приходило в голову, требовало помощи. Это значит, что до завтра все равно придется ждать — ничего не поделаешь. Слегка разочарованная этим, я плюхнулась на подушки и закрыла глаза. Тем временем ручка двери в мою комнату медленно повернулась, как бы проверяя, есть ли кто дома. Хорошо, что жизнь в Хогвартсе научила меня одному железному правилу: «Лучшая дверь — это закрытая на твой собственный ключ».

Утро было туманным и промозглым. В такие дни и вовсе не хотелось вылезать из кровати, но на сегодня у меня были обширные планы. Поэтому, чем раньше я проснусь, тем будет лучше. Кувшин с холодной водой, стоявший рядом с умывальником, весьма помог мне в этом. За дверью слышался шум. В эти часы в учительской гостиной было гораздо многолюдней, чем вечером, а привлекать внимание со стороны преподавателей, да еще до начала занятий, было последним, что хотелось любому ученику. «Чем тише — тем лучше» — мой утренний девиз, благо, что, увлеченные какой либо беседой учителя, редко обращали на меня внимание. Самым худшим были моменты, когда в гостиной, по какой-то ужасающей случайности, находился профессор Коркус. Этот садист, главным удовольствием которого была апробация новых заклинаний на учениках, стал настоящим наказанием всех детей и подростков Хогвартса. Но сегодня в гостиной была светлая и веселая атмосфера, что означало его полное отсутствие на горизонте. Стараясь не мешать ни принужденной беседе, я заспешила к лестнице, ведущий в библиотеку, спотыкаясь о что-то, лежащее у самых моих ног. Секунду спустя в моих руках был маленький изящный букетик полевых цветов, лежащий у соседней двери, и так безжалостно растоптанный мною.

— Простите, — пролепетала я, стараясь не смотреть на вышедшего из двери преподавателя преобразования.

— Не стоит, — успокоил меня Дамблдор, подбирая остатки букета из моих рук.

— Честное слова, я не заметила их. Я чувствую себя безумно виноватой. — Продолжала оправдываться я.

— Не волнуйся милая, — весело подмигнула мне Мисисс Пибод, преподающая маггловеденье, такие здесь лежат каждое утро.

— Таисия, не при ученице же. — нахмурился профессор Биннс, — Она может не так понять.

— Прости Бини, но в ее возрасте это понять гораздо легче, чем в твоем. Для неё это намного естественней. — Рассмеялась Миссис Пибод. — Альбус, кто бы ни была твоя поклонница, она весьма настойчива.

— Таисия, права не стоит, ты совсем смутила девушку. Титучи, вы, кажется, направлялись в библиотеку? — Внимательно посмотрел на меня профессор Дамблдор.

— Да-да, облегчено вздохнула я, почти опрометью кинувшись по коридору.

Но, так и не достигнув лестницы, я остановилась, пригвожденная к полу одной мыслью, внезапно родившейся в голове. Откуда преподаватель преобразования знал, куда я шла?

— И что за таинственность? — Поинтересовался Зонк, плюхаясь в кресло рядом со мной.

— Никакой таинственности, просто мне понадобилась ваша помощь.

— В чем? Сразу перешла к делу Пин, не любившая тратить время на преамбулы.

— Я хочу воспользоваться древней и сложной магией, но не могу сделать это одна, мне нужно пять ингредиентов, которые достать можете только вы.

— Мы? — Тилис удивлено захлопала ресницами, — Титучи а ты уверена? Я никогда не была сильна в подобном. — Возбуждено зашептала она, чтобы не беспокоить остальных посетителей библиотеки.

— Да, я уверена, и от вас не потребуется никаких магических усилий, мне всего лишь нужен символ лучшего в вас.

— Это как? — Нахмурился Бродерик.

— Просто, — улыбнулась я, приподнимаясь, — например ты никогда не унываешь и способен всегда подержать другого, это твоя сильная сторона, с этими словами я выдернула рыжий волос из его не огненной гривы. Не против?

— Уже поздно быть против. — проворчал Броди потирая затылок.

Я повернулась к Цециль, но та замахала руками, протестуя.

— Даже не надейся, что я позволю сделать такое со своими волосами!

— И не надо, — возразила я, — мне будет достаточно твоей закладки для книг как символ обязательности и упорства, истинных качеств исследователя.

— Ладно, — пожала плечами Пини, и протянула мне закладку, стараясь не показывать, как польстили ей эти слова.

— А я? — Отводя глаза, спросила Тилис, в чем моя сила?

— Не знаю, — повисла неловкая пауза, — разве только я не встречала более отзывчивого человека чем ты.

Лицо Помфри осветила улыбка, а в руке появился маленький деревянный браслет.

— Спасибо, подхватила его я.

— Теперь у тебя есть все ингредиенты? — Поинтересовалась Пини, когда остальные спешно стали собираться на занятия.

— Нет, мне еще нужно два компонента, плюс трава из запретного леса.

— Из запретного леса? Только не говори, что собираешься отправиться туда одна.

— Угу, — кивнула я, — сегодня около одиннадцати.

— Ночью?!?! — Цециль покраснела, услышав, как на ее чересчур громкую реплику зашикали. — Титучи, не ужели тебя ничто не научит? В запретном лесу опасно для всех, но для тебя особенно. Даже если твой таинственный враг и не последует за тобой туда, где гарантия, что тот же самый Эван не сочтет это лучшей возможностью избавиться от тебя, на одном дыхание произнесла Пини.

— Спасибо, что так искренне переживаешь за меня, но, поверь, сегодня мне ничего не грозит. Такой надежной защиты, какая этим вечером будет у меня, может позавидовать даже Эван. — Загадочно улыбнулась я.

Цециль лишь расстроено покачала головой.

— Надеюсь, ты не переоцениваешь свои силы, порой их лучше недооценить.

— Не волнуйся за меня, все будет хорошо. — Заверила я подругу.

На часах было чуть больше десяти, когда жизнь Хогвартса стала затихать, по крайней мере, видимая часть его жизни. Я выскользнула в коридор и замерла, прислушавшись. Казалась, что вокруг царит полная тишина и покой, но, зная, какими обманчивыми порой здесь бывают ощущения, я, на всякий случай, стянула туфли. В теплых шерстяных носках я не замерзну, а опасность быть услышанной сокращу. Но мои страхи были напрасны. Я достигла наружной двери, так и не будучи замеченной, и, наконец, замедлила шаг, когда холодный ветер повеял мне в лицо. Снова обувшись, я заспешила к маленькому оврагу поблизости от первых деревьев. Там, накануне, я спрятала все не обходимое для ночной прогулки. Убедившись, что то, что мне нужно, на месте, я медленно поднялась в воздух, сделала неуклюжий круг над деревьями, и пождав ноги, чтобы успокоиться, понеслась к темному полному шорохов лесу.

На первый взгляд обитатели запретного леса спали, также как и жители Хогвартса. Но, конечно же, на самом деле, это было не так. Стараясь лететь как можно дальше от ветвей деревьев, ведь в такой темноте можно было нарваться и на хищные растения, я искала два недостающих для зелья ингредиента. Живую траву и мертвую землю.

— Кажется я тебя знаю, уверено заявила я, рассматривая безлапое растение под собой.

Судя по тому, как заверещали листике на кусте, и оно меня узнало.

— Вот мы и встретились, — мстительно улыбнулась я.

Испугано вздрогнув, безлапое чудо подтянуло корни и с быстротой, которой позавидовали бы многие совы, припустил по извилистой лесной тропке. Ну нет, так легко ты не уйдешь, — подумала я, взлетая выше. Куст оказался на редкость прытким созданием, и угнаться за ним было дело не простое. Пролетая над очередным кустом, я заметила отдаленное движение. Говорят, в лесу можно встретить любое существо, начиная от единорога и заканчивая кентавром. Главное, не с оборотнем. — Мысленно загадала я, несясь за очумелым растением. Я уже начала терять терпение, продираться сквозь ветки становилась все труднее и труднее, когда мы вылетели на пустошь поросшую мхом. Не долго думая, я спикировала на беглеца.

— Говорила же, что мы еще встретимся. — Довольно ухмыльнулась я, осматривая задиристо шипящий трофей.

Упаковав первый компонент, мне удалось оглядеться по сторонам. В погоне я и не заметила, как потеряла из виду тропинку. Маленькая же поляна, на которой я оказалась, напомнила мне слова Тома:

«В запретном лесу есть такое место, где их никто никогда не найдет». Маленькие, слегка заметные холмики лишь подтвердили их.

— Жаль, что я больше не могу плакать, слезы, наверное, более уместны на могиле, прошептала я.

— Не думаю, что кто-либо из лежащих здесь затаит на вас злобу, — раздался тихий и вкрадчивый голос у меня за спиной, — посетители на этом кладбище бывают редко.

— Кто здесь? — Готовая взлететь в любой момент спросила я.

— Не оборачивайтесь, просто идите за мной. — Произнес незнакомец, — Я провожу вас до кромки леса.

Борясь с невероятно сильным соблазном повернуть голову, я размышляла над ответом.

— Спасибо, но я постараюсь найти дорогу сама, — недоверчиво фыркнула я.

— Вы определено плохо знаете местность, не лучше ли довериться тому, кто знаком с ней больше?

— Меня с детства учили не доверять незнакомцам.

— Я и не прошу вас доверять мне, — просто довертись моему голосу.

Еще раз оглядевшись и убедившись, что совсем не знаю дороги, я поняла, что и впрямь выбор у меня не велик.

— Хорошо. — С неохотой согласилась я, расправляя крылья.

— Вы весьма разумная летучая мышь, — ласковым тоном, подобным тому, которым уговаривают детей, заметил мои проводник откуда-то снизу.

Казалась, что голос исходит из самой земли, настойчиво приглашая следовать за ним. И так как все, что мне было нужно для зелья, было заботливо уложено в кулек, привязанный к лапке, я послушно последовала за ним. По дороге мы почти не разговаривали, лишь изредка перекидываясь парой фраз, но чем дальше, тем больше знакомым казался мне этот голос, не столько на слух, так как в образе летучий мыши все звуки воспринимаются относительно, сколько по его манере говорить.

Лес кончился и неожиданно яркий свет луны ударил с глаза. Я с любопытством стала оглядываться в поисках таинственного голоса выведшего меня из чащи. Но в зеленой траве подо мной, казалась, никого не было.

— Эй, ты где? — Осторожно опускаясь на землю, спросила я.

Перевоплощение никогда не занимала у меня много времени. Я обнаружила свой талант достаточно рано и уже к восьми годам с легкостью могла обратиться в летучую мышь и обратно, без надзора со стороны взрослых.

— Где же ты? — Повторила свой вопрос я, откидывая назад растрепанные волосы.

Аккуратно присев на корточки, стараясь не сойти с места и ненароком не раздавить существо, оказавшие мне услугу, я вгляделась в зеленую траву. И не мудрено, что я сразу не заметила своего проводника, ведь маленькая древесная лягушка совсем сливалась с цветом газона под ногами.

— Привет, Титучи. — Вежливо склонив головку, поздоровалась она, начиная увеличиваться у меня на глазах.

— Однажды я забуду, как превращаться назад и навек останусь лягушкой, неуклюже пошатываясь, пожаловался Лонгботтом.

— Лукас? А мне-то казалась, что я уже разучилась удивляться.

— Что, не похож на анимага? — Улыбаясь, поинтересовался он.

— Да нет, если честно, понятия не имею, как выглядят анимаги, разве что когда утром смотрюсь в зеркало. — Пожала плечами я. — А ребята знают?

— Нет, как-то не принято это афишировать. Ведь еще недавно подобные превращения были и вовсе запрещены до совершеннолетия. Ты ведь тоже не спешишь всем сообщать, что гуляешь в образе летучей мыши.

— Ты прав, не спешу, — кивнула я, — когда все решили, что у меня нет волшебного дара, это было единственной моей связью с миром магов. Даже стыдно признаться, что какое то время мои лучшие друзья жили на чердаке и летали по ночам.

Лукас кивнул, в его глазах светилось понимание.

— Интересно, сколько в Хогвартсе анимагов, — моя улыбка выдавала попытку сменить тему разговора..

— Не так много, — ответил Лукас, — я знаю только двух.

— Да, есть еще одна девочка из Гриффиндора, ее учит Мисс Фигг. Они обе анимаги-кошки.

— Мисс Фигг тоже анимаг? — Мысли в голове стали выстраиваться неожиданно странно.

— Да, она превращается в черную кошку, — кивнул, с любопытством рассматривающий меня, Лонгботтом.

— В черную… — Эхом повторила я.

— Что-то не так? — Взволновано спросил Лукас, — Ты так побледнела…

— Нет, все хорошо, просто каждый день преподносит мне сюрпризы, — задумчиво ответила я.

— Тебя проводить до замка? Или, может, тебе нужна еще какая-та помощь?

— Нет, спасибо, — поблагодарила я, — хотя, знаешь в кое-чем ты мне можешь помочь. Я собирала ингредиенты для зелья и мне не хватает еще одного элемента сильный стороны.

— А я думал, ты уже не попросишь — застенчиво улыбнулся Лукас, — но только во мне вряд ли есть такая сторона.

— От чего же, ты надежный друг, на твое плечо всегда можно опереться и ты никогда не откажешься помочь в трудную минуту, — смущено возразила я. — Как же я не подумала о нем раньше.

— Тогда держи, — краснея как рак, промямли Лонгботтом, протягивая мне маленький оловянный свисток, — я с детства ношу его собой.

— Постараюсь вернуть его, когда действия зелья иссякнет, — пообещала я, беря изящный предмет.

— Не стоит, мне почему-то кажется что то, что ты делаешь стоит куда больших жертв.

Я удивлено посмотрела на Лукаса. «Интересно, что он имеет ввиду?» — думала я, разворачиваясь в сторону замка, но переспросить не решилась. Уже двенадцать и мне еще многое надо успеть.

Мерцающее пламя огня придавало таинственности каменным стенам кабинета зельеварения, а потрескиванье поленьев в жаровне разносилась гулким эхом по полупустому помещению. Медвежья голова весело подмигнула мне, наблюдая за тем, как согласно старинному обычаю, я распускаю волосы.

— Не волнуйся, я прослежу за тем, чтобы тебя не кто не беспокоил. — Довольно рыкнул он.

— Спасибо, Паскаль.

От удовольствия медвежьи ушки аж задергались. Его редко кто-то называл по этому имени, хотя он и утверждал, что оно семейное и принадлежала еще его дедушке, работавшему в цирке.

Установив котел, я высыпала перед собой все ингредиенты. По рецепту требовалось кидать их по одному, цитируя древнее заклинание, которое, опасаясь забыть, я выучила наизусть. Он был в виде стихотворения, как и многие старинные заклятья. Раньше считалось, что так волшебство будет действенней, конечно, на проверку это оказалось глупостью, но спорить с канонами, особенно в таких вопросах было небезопасно для жизни.

Сила пяти в сосуде одном.
Огонь и вода сойдутся в нем.
Земля, что мертва, скрепит их союз
Трава же живая залог тех уз.
Доброе сердце первый дар
Упорство и ум пусть будет в след дан.
Назло всем невзгодам, а это не мало.
Третья часть для сего отвара.
Надежность, важна в этом мире она
Четвертую частью будет дана,
Но, что же приносишь в сей круг ты один.
Ингредиент неизвестный един.

Из котла пошел загадочный сиреневый дым, начавший заполнять всю комнату. Я же, не смея отвести руку от его поверхности, на мгновение запнулась. Правильно ли я поняла суть заклинания и не ошибаюсь ли насчет своей сильной стороны? Иногда лучше недооценить себя, чем переоценить, сказала утром мне Пини и, кажется, она была права.

С собой несу я, что вижу в себе.
И силу свою нахожу в тишине.
Коль мне уготовано ведьмою стать,
Я слабость, как силу буду искать.

«Моя сила в моей слабости». — Произнесла я, как можно более отчетливо. После этих слов вода в котле забурлила, брызги больно обжигали мне руку, но я знала, что ее нельзя отводить. В волосах гулял ветер, исходивший прямо из глубины зелья, что я сотворила, а странные сиреневые клубы вокруг превратились в молочный туман. Но все это продолжалось не больше пары секунд, затем вола в котле успокоилась, образовав посредине воронку, втянувшую в свою темною глубь и ветер и дым. Я уже подумала, что сделала что-то не так, когда внутри ускользающего колдовства что-то всколыхнулось, и коснулась моей по-прежнему вытянутой руки. Инстинктивно я сомкнула ладонь и, лишь разжав пальцы, увидела нечто темное и гладкое, похожее на плоский морской камушек.

— Что же, теперь, наверно, следует испытать тебя, — недоверчиво смотря на плод своих трудов, пробормотала я.

В том же мешке, где хранились все ингредиенты, лежал большой холщовый пакет, бережно хранящий покой книги. Потертая кожа давно утратила буквы, а, может, их никогда и не было, дабы не разглашать содержания данного тома непосвященным. Так или иначе, теперь у меня был ключ от этого замка и возможно, от самой тайны. Рука дрожала, когда я брала то, что называли ведьминой печатью. А вдруг я сделала что-то не так, и волшебство не удалось? Но все мои опасения были напрасны. Стоило лишь камню коснуться поверхности книги, как она ожила начала вибрировать, а затем и вовсе взмыла в воздух. Распахнувшись, старинный переплет сам по себе стал перебирать страницы, из глубин коих зазвучал старческий голос:

Все было так, как быть должно,
Ведь зло быть злом обречено,
Но не потомкам нас судить,
Ведь правду некому винить.
И пусть понять нас не легко,
Мы ошибались, время шло,
А опыт наш послужит вам:
Не повторите этих драм.

Затем книга также внезапно, как взлетела, приземлилась в мои руки. Все еще под впечатлением от действия ведьминой печати, я робко глянула на ее первый лист, где большими буквами было выведено заглавие «История запретного волшебства». Седрик Гриффиндор. Все внутри меня невольно содрогнулась после прочтения этой строчки. Я уже видела, что это такое в действии и если все тайны, что подстерегали меня в Хогвартсе, так или иначе вели к этой книги, то страшно и представить, во что я вляпалась. От этой мысли подземелье стало казаться еще более холодным и зловещим.

— С тобой все в порядке? — Послышалось над моим ухом.

Вскрикнув от неожиданности, я обернулась на бас медвежьей головы.

— Прости, не хотела тебя пугать.

— Ничего, сейчас напугать меня не составит большого труда.

— Хм… почему?

— Что: почему? — Не поняла я, изнеможенно опускаясь на стул.

— Почему ты боишься? — Глаза чучела любопытно завращались.

— Потому что, кажется, я влезла во что-то, во что мне вовсе не следовало влезать, и кому-то это очень не понравилось.

Но мое объяснение явно не удовлетворило голову. Выслушав меня, медвежья морда лишь презрительно фыркнула.

— Ты еще юна, и мало чего смыслишь в магии. Если бы ты помешала кому-то настолько беспринципному, что человеческая жизнь давно утратила для него значения, было бы масса способов убрать тебя с пути. Однако, не смотря на все это, ты еще жива и здорова. А ведь люди исчезали здесь, куда за меньшие оплошности.

— О чем ты?

— Хогвартс — это странное место. В равной степени притягательное и отталкивающие. Благо, многим посчастливилось увидеть лишь первую его сторону, ведь он как привередливая дама сам выбирает, кому показать свое неприкрытое макияжем лицо.

Такое сравнение меня позабавило, интересно, что медведи понимают в женском макияже. Это мысль показалась такой забавной, что я невольно хмыкнула, но голова, казалось, даже не обратила на это внимания и продолжала свой рассказ.

— Чтобы управлять им, нужна сильная рука, поверь, это далеко не просто школа. Дипет же не особенно силен. Мы, те, кто знаем почти столько, сколько эти стены, знали с самого начала, что он не справится. Так оно и вышло. Дипет закрыл глаза и позволил всему жить так, как ему это заблагорассудится, понадеявшись, что управляет всего лишь старой школой.

— А разве это не так? — Все это уже перестало походить на забавную беседу с живым чучелом.

— Старые вещи имеют обыкновение нести на себе груз прошлого и даже оживать, возьми хотя бы меня. — Медвежий оскал был еще боле зловещим в неровном свете свечи. — Одно точно знаю, кто бы ни охотился за тобой, бояться его стоит не больше, чем любого хорошего противника, так как это он боится тебя.

"Sigillum Dei Амет" или "Печать Истины Божией"

Магия сигил – одно из древнейших магических правлений, основанных на соотнесении желания или стремления человека и сигилы – образа, рисунка, который фиксирует это желание.

Необходимость так называемой фиксации обусловлена природой нашего мира – само желание слишком «легкая» с точки зрения физического мира составляющая, которая, без должной и соответствующей поддержки просто «растворится» на уровне информации. Материальная форма – сигила, позволяет «притянуть» мысль, сделав ее ближе к материальному плану и зафиксировав ее в неизменном виде. В результате получается прочная связка из идеи человека и сигилы – символа, отражающего его стремления.

Магические печати являются одним из наиболее распространенных способов формирования сигил-желаний, создающие необходимую связь без каких-либо знаний магических техник. Все, что необходимо, это просто выполнить мини-обряд, используя ту или иную Магическую печать.

Мини-пантакль
Техника этого обряда направлена на формирование мини-пантакля – символа, чьей задачей станет выполнение определенного желание человека. В зависимости от того, какие печати вы используете, вы можете реализовать те или иные желания.

Сконцентируйтесь на поставленной задаче, представьте то, что вы хотите получить, и, удерживая в своем сознании цель, начните капать воск на бумагу (подложку). Как только воска станет достаточно для того, чтобы поставить печать, сделайте это и «замрите» на несколько секунд.

Ваш мини-пантакль готов. Он действует от 3 до 7 дней. Если за это время ситуация не разрешилась, Вы можете сделать новый мини-пантакль, а этот сломать и выбросить.

Одноразовые сигилы
Одноразовые сигилы – это те же мини-пантакли, изготовленные при помощи Магической печати и воска. Они отличаются тем, что действуют только один раз в тот момент, когда ломаются – в этот момент они отдают накопленную энергию и обеспечивают нужную реализацию.

Например, вам необходима защита. Вы можете сделать 1, 5, 10 пантаклей, используя печать Узел защиты. Вы ни о чем не думаете, а просто делаете бляшки из воска, на который затем ставится печать. Затем вы убираете эти бляшки до тех пор, пока в них не будет необходимости.

Все начинается в тот момент, когда вам необходима защита – вы просто берете бляшку в руку, формируете свое стремление и ломаете ее.

Удобство таких одноразовых сигил заключается в том, что вы можете дать их кому угодно и объяснить, как и когда использовать.

Для успеха - используйте Магическую печать Успех. Для повышения привлекательности – Магическая печать солнце.

План-письмо
Магические печати могут помочь на любом этапе вашей работы. Так план, который вы составите, может быть зафиксирован при помощи Магических печатей Сила Ведьмы и Успех – это даст вам защиту для плана и силу для его реализации.

Положите перед собой лист бумаги. На левый край бумаги поставьте красную свечу, на правый белую. При свете этих свечей напишите свой план – тезисно и емко. Если собьётесь или совершите ошибку – перепишите его на чистом листе. Важно не то, как вы быстро напишите, а насколько точно будет изложена ваша мысль.
После этого возьмите красную свечу и накапайте ей в нижнем левом углу – поставьте печать Сила Ведьмы. При помощи белой свечи в правом нижнем углу поставьте печать Успех.

Сверните лист и уберите его до реализации. После сожгите.
Не спешите с планами – магия не золотая рыбка и способна реализовать лишь то, к чему вы готовы.

Избавление
При помощи Магических печатей можно не только привлекать в свою жизнь что-то новое, но избавится от проблем и сложностей.

Для этого Лучше всего подходят Магические печати Эноха и Сила Солнца.
Возьмите две свечи – черного и белого цветов. Зажгите свечу белого цвета и сконцентрируйтесь на том, что вас беспокоит. Удерживая проблему в голове, нагрейте Магическую печать Эноха и поставьте ее на черную свечу. Так сделайте 13 печатей.

После этого, при помощи воска белой свечи сделайте 13 мини-печатей при помощи Печати Солнце, внося в воск образ очищения, избавления и облегчения после того, как проблема закончится.

Вы подготовили материал для того, чтобы начать избавление от проблемы. Далее, каждое утро в течение 13 дней, перед тем как выходить их дома, зажигайте черную свечу на 15- 20 минут и сжигайте на ней одну из мини-печатей.

Если вы забудете сделать это в один из дней, то сделайте это следующим утром. Вы должны сжечь 13 печатей. А на 13 день полностью сжечь и черную свечу.

По мере работы с магическим свечами ваши познания будут расширятся. Вы начнете добавлять масло или травы в печать для того, чтобы усилить влияние. Вы начнете делать Большие сводные печати, содержащие 2-3 и более слепков Магических печатей в одной структуру. Так, день за днем будут ширится ваши познания о Магических печатях и увеличиваться возможности их использования.
маг Дмитрий Невский

Магические печати-рекомендации:

Использование описываемой техники требует от мага соответствующего отношения к магии и к окружающему миру вообще. Это отношение было разным в разные времена, в зависимости от культуры и объема знаний о природе. Маги древности думали, что вселенная населена антропоморфными божествами и непознаваема, поскольку все в ней зависит от воли этих божеств. Маги Нового времени полагали, что Вселенная познаваема и что ее центром является человек, что она создана специально для человека. Современные маги отвергают обе эти крайности. Развитие науки, прежде всего - квантовой механики, показывает, что Вселенная не может быть до конца познана человеком, и что существующие в ней явления никак не связаны с существованием человечества.

Большое влияние оказала на магию теория бессознательного К.Г.Юнга. По современным представлениям, принцип действия магии заключается в сознательном воздействии мага на область коллективного бессознательного.

Наибольшее препятствие на пути к успеху магического действия - это "нормальное" состояние сознания, отягощенное грузом господствующих в обществе представлений о мире. Также опасно магу судить и анализировать себя и свои действия во время выполнения магической операции. Сознание мага должно прийти в особое состояние, при котором ничто постороннее, ни мысли, ни вообще окружающий мир не мешают ему работать. Для входа в это состояние многие маги используют специальные ритуалы или иные методы.

Вместе с тем, магу нужно быть полностью уверенным в успехе задуманного действия. По мнению Остина Спэра, эта уверенность должна находиться в подсознании и иметь конкретную символическую форму. На этом построен разработанный им метод магических печатей.

Сущность метода в том, чтобы создать символ, означающий для мага успех задуманной им операции. Можно взять фразу с соответствующим значением и выбросить из нее повторяющиеся буквы (чтобы каждая буква присутствовала по одному разу). Оставшиеся буквы следует переставлять по своему усмотрению так, чтобы получилось красивое и удобно произносимое слово. Затем это слово можно распевать как мантру, а можно из букв слова составить графический символ.

Главное условие - символ должен быть максимально простым и не иметь никакого иного, "рационального" толкования. Никакое сочетание букв внутри слова-печати не должно составлять другого осмысленного слова, никакой отдельный элемент графической печати не должен быть символом с иным значением. Составление магических печатей - умение, которое приходит не сразу.

С составленной таким образом магической печатью маг может поступать по своему усмотрению, использовать ее в ритуале и т.п. Главное - чтобы она отразилась в его подсознании как символ успеха задуманной операции. После этого маг должен "забыть" о печати и всех проведенных с ней действиях, вытеснить их из своего сознания.

Это необходимо потому, что данный метод непосредственно работает с чувством уверенности мага в своем успехе. Заложенная в подсознание магическая печать символизирует эту уверенность, а любая рациональная мысль о ней, возникшая в "нормальном" состоянии сознания, будет содержать элемент неуверенности, что может провалить все дело.

Печати могут быть не только словесными или графическими. Можно составить музыкальную печать. Для этого магу следует выработать свою шкалу соответствия между звуками языка и музыкальными тонами. В соответствии с этой шкалой символическое слово перекладывается на музыку. Вообще, метод магических печатей оставляет неограниченный простор для фантазии мага. Любой образ, любое ощущение может послужить магической печатью, если с точки зрения мага оно имеет нужное ему значение.

Представляет практический интерес применение метода для магических действий, совершаемых по заказу другого человека. Проблема здесь в том, что символическое выражение воли у каждого индивида различно. И печать, которую маг сделал бы для себя, может совершенно не подойти для другого человека.

Следовательно, основой для магической печати должно стать словесное выражение поставленной цели, сформулированное самим заказчиком. Магу необходимо так повернуть разговор с ним, чтобы тот четко выразил состояние, к котором он стремится, в виде короткой фразы. Затем, ничего не сообщая заказчику, маг составляет из этой фразы печать, проще всего - графическую. И впоследствии эта печать служит для заказчика амулетом или иным образом находится в его поле зрения.

Магические печати

Признаки и симптомы сглаза

Такого человека видно, даже когда он входит. Он медлителен, долго стоит на пороге, реакция замедленная, входит как-то боком, садится с краю стула, избегает прямого взгляда. Нерешительность, медлительность, растерянность, чрезмерное смущение – отличают этого человека. При попытке его разговорить пытается спорить, оправдываться, даже когда в этом нет никакой необходимости. Но главное – он не выдерживает прямого взгляда.

Симптомы: повышенная утомляемость, бессонница, но, сколько ни спит – все мало. После сна подолгу “раскачивается”, сонливость, вялость, не желание делать даже самое необходимое.

При всех сглазах в первую очередь страдает сердце: перепады давления, сердечная недостаточность и противоположная сердечной чакре – чакра личности. Человек становится другим, меняется жизненная позиция, взгляды, привычки, пристрастия, даже вкусы. При сильном сглазе – потемнение в глазах, головокружения.

Признаки и симптомы наличия печати “вампира”

Человек, у которого оставлена печать “вампира”, которая в свою очередь, крепится в проекции правого плеча, вынужден все время думать только о нем. Он тянется мыслями к нему, как кролик к удаву, пытается что-то доказать, спорить или мысленно объясниться в любви. В любом случае, такие отношения всегда донор-вампир. Задача целителя здесь не только в том, чтобы “стереть” печать, но и стереть из памяти само понятие донорского пайка.

Вообще донорское отношение к другому человеку всегда провоцирует вампиризм это уже проблема мировоззрения. С таким человеком приходится подолгу говорить об этом. Но самый сильный аргумент это не их собственное здоровье, а здоровье, например, их детей, родителей и т.д. Печать “вампира” обладает способностью захватывать все стороны жизни человека, включая его здоровье и здоровье его семьи.

Считается, что следствием зависти является сглаз. Это ошибка. Сглаз – всегда следствие злобы, посланной мысленно на человека. Именно зависть является первопричиной печати “вампира” и именно эта программа закладывает программу проклятья, тогда как сглаз может привести, точнее, спровоцировать притяжение порчи.

Признаки и симптомы наговора

Суетливость и испуг, неуверенность и внезапность в поведении. Здесь все очень смазано и неуловимо. Но всегда, лицо такого человека кажется в тумане, да и его взгляд какой-то туманный. Он действительно, может жаловаться на зрение.

Эта программа наиболее легкая для проработки. Крепится на самой высокой точке лба, распространяясь крупным пятном на все лицо серой пленкой.

Привлекается эта программа позицией неуверенности в себе, заставляя и других сомневаться в этом человеке. Чаще всего – следствие стрессов, депрессии или просто мелких ссор.

Признаки и симптомы оговора

Это печать клеветы. Признаки оговора схожи с картиной проклятья. Печать клеветы, в зависимости от пола клеветника, крепится на чакрах головы, слева или справа.

Метастазы распространения этого воздействия занимают область желудка, поджелудочной железы и соответственно, страдает селезенка (клеветник женщина) или печень (мужчина). Впоследствии эти нарушения проявляются в первую очередь, в социуме этого человека (в работе, творчестве).

По отношению к этому человеку проявляется подозрительность, его пытаются уличить во лжи, друзья становятся врагами.

Может проявиться анемия, ВСД по гипотоническому типу, нарушение внимания, памяти.

Наиболее опасен оговор для детей, особенно в раннем детстве, т.к. эта программа очень быстро переводится в программу порчи (например, довольно редко встречающаяся детская порча “собачья старость” - явные признаки старения у ребенка).

Что такое печати?

Это каркасное образование полей, способное резонировать в определенном диапазоне частоты, имеющее определенную информационную память и работающее как маяк для вызова внутрь этого каркаса субстанций определенной характеристики, согласно их соответствию, программе и задаче.

Бывает два вида печатей: печать греха, когда источником ее появления является сам человек, и печать нападения – колдуна, “вампира” или ситуации. При отработке негативных программ, пока такие печати не “взломаны” такая работа всегда считается некорректной. Это наиболее трудная часть работы любого целителя. По сути, это и является проработкой грехов самого человека, а также в значительной степени того, кто виновен в его проблемах.

Печати астрального нападения

Такие печати формируются в пределах зон духовного и психического поля. Сигналы таких печатей в основном и сказываются, соответственно, на духовном и психическом состоянии. Человек при этом может испытывать навязчивые состояния, внезапный страх. В момент нападения может резко снизиться самооценка, инстинкт самосохранения, человек становится более уязвимым.

Печати агрессивного нападения

Отличаются от печатей астрального нападения тем, что расположены в пределах физического поля и действие этих печатей направлено непосредственно на физическое состояние человека.

Такие печати формируются даже при попытке нападения, например, попытке изнасилования, при всех видах покушений, носящих угрозу здоровья и жизни. Они способны копить проблему, часто перерастая в порчу.

Печати скверны

Такие печати могут располагаться где угодно. Это зоны “точечного” самовампиризма. Закрепляются при проявлении эмоции брезгливости, во всех ситуациях, когда человек чем-то испачкался, во что-то вляпался и, особенно, выругался. Вообще, сквернословы - носители печати вампира, которая располагается у них в проекции рта и, если мы реагируем так или иначе на них, то тоже рискуем попасть под “брызги” скверны.

Особые печати

Им, действительно, нет названия. Их можно обнаружить у рожавших женщин в проекции печени или селезенки, в зависимости от пола ребенка. По таким печатям можно судить, сколько у женщин детей, и какого они пола. Такие печати остаются на всю жизнь. Проработать их можно, но зачастую в этом нет необходимости – они не несут в себе опасной программы. Это зоны ослабления физической защиты и в редких случаях становятся резонаторами привлечения болезни.

Печати пристрастия

Печать пристрастия формируется в проекции горловой чакры (Вишудхи) сзади. Программа такой печати основывается на пристрастии и злоупотреблении чем-либо: алкоголь, табак, сладости и т.д. Эта печать провоцирует в человеке склонность к патологической зависимости от предмета пристрастия. Также такая печать постепенно вырабатывает в человеке зависимость от других людей, подчиненность, слабоволие, ранимость и, в некоторых случаях, агрессию. Эта печать дает сильное изменение личности человека. В зависимости от предмета пристрастия такую программу и называют по-разному: бес пьянства, или захребетник, сладкий бес, табачный бес и так далее.

С древнейших времён известны символы, обладающие магической силой. Их называют сигилами (сигиллами) или магическими печатями. Наиболее известны сигилы из средневековых магических и алхимических книг - «Малый Ключ царя Соломона» (Лемегетон, Гоетия), «Печати 6-ой и 7-ой Книги Моисея», «Сигилы Черной и Белой магии» и многих других.

В магии сигилы (Sigils, Sigila, Sidʒil) связываются с системой представлений, посредством которой можно вызвать к жизни божеств, духов, демонов и управлять ими. Слово «сигила» происходит от латинского sigillum, что значит «печать». По другой версии слово «сигила» может быть также связано с ивритом סגולה (segulah - «слово, действие или творение магического эффекта»). Сигилы издревле широко применялись в каббалистической магии и иудейской мистике (основа практикования сигилл - Sefer Raziel HaMalakh, а также другие средневековые еврейские мистические источники).

Сигила обычно составляется из сложной комбинации нескольких определенных символов или геометрических фигур (чисел) с определенным значением или намерением каждого знака. Сама по себе сигила не вызывает духов. Она служит лишь физическим средством, при помощи которого маг достигает нужного состояния духа. В сигилах зашифрованы тайные имена духов и божеств, различные для каждого мага. Когда маг вызвал духа или божество, он может управлять им, помещая соответствующую сигилу в огонь, ударяя ее магическим мечом, и проч.

Сигилам могут приписываться и более сложные значения. Пятиугольник (Пентаграмма) - самая могущественная сигила неоязыческого колдовства. Сигилы используются также в качестве эмблем различных сообществ. Каждый отдельный человек может выбрать себе сигилу (например, руническую или фиванскую букву), и создать её изображение на своих талисманах, теле или магических инструментах. Сигилы могут служить также амулетами или средствами для медитации.

Сигилы - это замыслы, которые в концентрированном виде представляют определенное желание, идею или концепцию. По своей сути, они представляют собой желаемую цель или результат, помещаемые в магическую оболочку заклинания. Создавая сигилу, маг как бы придает своему желанию определенную структуру. После этого во время произнесения самого заклинания он может уже не думать об ожидаемом магическом эффекте. Это освобождает мага от необходимости помнить причину выполнения данного магического действия, позволяя полностью сосредоточиться на пробуждении энергии, ее концентрации и нацеливании.

Сигилами могут быть геометрические фигуры, астрологические знаки, алхимические символы и знаки божеств. Правильно выбрать сигилу можно только интуитивно, по вдохновению, медитируя или наблюдая за блестящими поверхностями (например, магическим кристаллом, хрустальным шаром, зеркалом и т.п.) или дымом. Можно также попросить совета у духов, положив на алтарь пластинку из полированного серебра, бронзы, золота, стекла или другого блестящего вещества. Предполагается, что на ее поверхности духи или божества проявят изображение сигилы росой. Это явление сигилы считается уже наполненным магической силой.

Сигиллы

Сигиллизация -- это одна из самых простых и эффективных форм современной практической магии.

С древнейших времён известны символы, обладающие особой магической силой. Их называют сигилами (сигиллами) или магическими печатями. Наиболее широко известны сигилы из средневековых магических и алхимических книг - «Малый Ключ царя Соломона» (Лемегетон, Гоетия), «Печати 6-ой и 7-ой Книги Моисея», «Сигилы Черной и Белой магии» и многих других. В магии сигилы (Sigils, Sigila, Sid?il) связываются с системой представлений, посредством которой можно вызвать к жизни божеств, духов, демонов и управлять ими.

Слово «сигила» происходит от латинского sigillum, что значит «печать». По другой версии слово «сигила» может быть также связано с ивритом (segulah - значит «слово, действие или творение магического эффекта»). Сигилы издревле широко применялись в каббалистической магии и иудейской ритуальной мистике. Сигилы - это замыслы, которые в концентрированном виде представляют определенное желание, идею или концепцию. По своей сути, они представляют собой желаемую цель или результат, помещаемые в предметную магическую оболочку заклинания

Сигилла являлась основным орудием магов Хаоса. Большое влияние оказала на магию Хаоса (как похоже и на всю магическую реальность в целом) теория бессознательного К.Г.Юнга. По современным представлениям, принцип действия магии заключается в сознательном воздействии мага на область коллективного бессознательного. Сюда же прилагается и практики трансерфинга (создания) удобной для воплощения силы Сигиллы реальности.

Как известно наибольшее препятствие на пути к успеху магического действия - это “нормальное“ состояние сознания, отягощенное грузом господствующих в обществе представлений о мире. Также опасно магу судить и анализировать себя и свои действия во время выполнения магической операции. Сознание мага должно прийти в особое состояние, при котором ничто постороннее, ни мысли, ни вообще окружающий мир не мешают ему работать. Называют его ИСС. Измененное состояние сознания.

Для входа в это состояние многие маги используют специальные ритуалы или иные методы. Вместе с тем, магу нужно быть полностью уверенным в успехе задуманного действия. ИСС не всегда избавляет его от этих “ненужностей“... По мнению Остина Спэра, эта уверенность должна находиться только в глубинном подсознании и иметь конкретную символическую форму.

На этом построен разработанный им метод магических печатей.

Сущность метода в том, чтобы создать символ, означающий для мага успех задуманной им операции. Можно взять фразу с соответствующим значением и выбросить из нее повторяющиеся буквы (чтобы каждая буква присутствовала по одному разу). Оставшиеся буквы следует переставлять по своему усмотрению так, чтобы получилось красивое и удобно произносимое слово. Затем это слово можно распевать как мантру, а можно из букв слова составить графический символ. Главное условие - символ должен быть максимально простым и не иметь никакого иного, “рационального“ толкования.

Никакое сочетание букв внутри слова-печати не должно составлять другого осмысленного слова, никакой отдельный элемент графической печати не должен быть символом с иным значением. Составление магических печатей - умение, которое приходит не сразу.

Примерная “схема“ составления сигиллы приведена ниже:

Процесс “Сигиллизации“ можно разделить на шесть этапов:

1 - Определение намерения

2 - Пути достижения

3 - Связывание намерения с символическим носителем

4 - Интенсивный Гнозис/

Безразличная Отстраненность

6 - Забвение

Итак, по порядку:

1. Определение намерения

Первая часть процесса заключается в следующем: вы должны четко определить ваше магическое намерение - настолько точно, насколько это возможно, избегая, в то же время, чрезмерного усложнения. Туманные цели порождают, как правило, туманные результаты, и, напротив, чем яснее определена цель, тем выше вероятность того, что вы получите соответствующий ей результат.

2. Пути достижения

В целом, Сигиллы превосходны для достижения ясных, конкретных результатов, что делает их великолепным инструментом Результативной Магики - например, целительства, изменения привычек, стимуляции вдохновения, контроля над снами и так далее. Будет, однако, весьма полезно “обозначить“ путь достижения цели. Есть традиционный магический пример получения денег, краткий сюжет которого: Брат Пратт делает заклинание на деньги, и ожидает, когда вселенная его осчастливит.

В течение следующих месяцев он заметно укрепляет свое финансовое положение за счет внезапных смертей родственников, получения компенсации после попадания под сенокосилку и так далее. Если бы он обозначил возможные пути получения прибыли, например, написание книги (хе-хе), новую работу или выигрыш в лотерее, он, возможно, разбогател бы более приятным способом. Обычно магия, таким образом, и работает, и это наводит на мысль, что вселенная обладает весьма своеобразным чувством юмора.

3. Связывание намерения

Как только вы определились с намерением, оно может быть отражено в символической аналогии или шифре - сигнале, на котором вы можете фокусироваться с различной степенью внимательности, не вспоминая о первоначальном желании. Наиболее распространенные здесь техники:

А) Монограмма - запишите ваше желание, уберите все повторяющиеся буквы, а из того, что осталось, составьте фигуру.

Б) Мантра - запишите желание, преобразуйте в бессмысленную фразу или слово, которое можно повторять нараспев.

В дополнение к вышеперечисленному, можно использовать и другие средства - например, запах, вкус, цвета, язык телодвижений и жесты.

4. Интенсивный Гнозис

Безразличная Отстраненность

Сигиллы можно проецировать во вселенную через акт Гнозиса - обычно, но не обязательно, в ритуально-магическом контексте. Популярные техники включают кружение, песнопения, танец, визуализацию, нервное перевозбуждение или истощение, сексуальное возбуждение. Еще один способ “изменения сознания“ - Безразличная Отстраненность (Intense Vacuity) - разновидность состояния “не-слишком-вовлечен“. Пример сигиллизации этим способом - машинально вычерчивать Сигиллы, прислушиваясь при этом к утомительному разговору, на который приходится обращать некоторое внимание.

Это - собственно проецирование сигилы во вселенную в момент наивысшего пика Гнозиса/Отстраненности. Например, в момент оргазма, помрачения сознания в результате гипервентиляции или ответа на вопрос по существу утомительного разговора, к которому вы предположительно прислушиваетесь.

6. Забвение

Как только ваша Сигилла запущена, вам следует забыть первоначальное намерение, и позволить действовать Эффекту Бабочки (Butterfly Effect). Забыть о том, что вы сделали, - часто наиболее трудная часть процесса. Неплохо, если вам нет особого дела до того, как будет реализовано ваше намерение (следовательно, работа с Сигиллами желаний, которые не слишком вас беспокоят, - хороший путь для начала экспериментов), однако, если вы жаждете во что бы то ни стало достичь своей цели, все несколько сложнее. Потому что если вы не задерживаетесь на мыслях о цели по мере их возникновения, они не приносят большого вреда. Здесь можно привести такую аналогию.

Постоянно меняющийся клубок страстей, желаний, страхов, фантазий и так далее, теснящихся в нашем сознании, можно сравнить с садом, впрочем, весьма запущенным и заросшим; цветы, сорняки, вьюнки - и редкие визиты садовых грабель. Продвижение через процесс сигиллизации подобно внезапному порыву навести в саду порядок. Вы выбираете одно растение (то есть ваше намерение), отделяете его от других, удобряете и поливаете его, подрезаете, занимаетесь им до тех пор, пока оно не станет выделяться среди прочих, а затем вдруг теряете интерес к работе и уходите в дом смотреть телевизор.

Хитрость в том, чтобы при следующем посещении “сада“ не обращать внимания на растение, о котором вы недавно так много заботились. Если намерение переплетется в вашей голове с прочими мыслями, вы приметесь строить фантастические планы - что сделаете с деньгами, когда они появятся, как все будет с парнем, девушкой или муравьедом вашей мечты, и так далее, и желание сольется с другими желаниями, уменьшая, таким образом, возможность своего удовлетворения нужным способом.

Вот полезное состояние при работе с Сигиллами: как только Сигилла отправится в глубины вселенной, нужно обрести уверенность в том, что Сигилла начала свою работу, так что больше нет необходимости уделять ей внимание. Такая уверенность появляется обычно, если раньше вы уже имели результаты успешной работы с Сигиллами. Результат же часто дает о себе знать, когда желание скрыто, - то есть, едва вы полностью забыли о нем, как вдруг оно исполняется.

С составленной таким образом магической печатью маг может поступать по своему усмотрению, использовать ее в ритуале и тому подобное. Главное - чтобы она отразилась в его подсознании как символ успеха задуманной операции. После этого маг должен “забыть“ о печати и всех проведенных с ней действиях, вытеснить их из своего сознания. Это необходимо потому, что данный метод непосредственно работает с чувством уверенности мага в своем успехе. Заложенная в подсознание магическая печать символизирует эту уверенность, а любая рациональная мысль о ней, возникшая в “нормальном“ состоянии сознания, будет содержать элемент неуверенности, что может провалить все дело.